22. Сего ради [44], многомилостиво Христе, милостив буди к падшему рабу оному. Остави, отпусти, Владыко Господи, от прелести и заблуждения приключившееся ему беззаконие. Ибо поелику, по неизреченным судам Твоим, был допущен оный лукавый бес, не имевший без Твоего повеления власти даже над свиньями, который и до такой степени подвергнул искушению и обольстил Твое создание, то да будет сему в награду оная польза, которую, благодаря случившемуся с ним, получили многие. И помяни тяжкие труды его прежних дней, и если даже он один единственный день послужил Тебе, то помяни за ним этот день; ибо веруем, что бездна щедрот Твоих превышает требование Твоего правосудия. Ты, желанием не хотящий смерти грешника, (но) чтобы он обратился и был жив, Пришедший и Спасший погибающий мир, Пришедший и Освободивший нас от угнетения и плена диавольского и его насильничества, Пришедший, дабы взыскать и спасти погибшее и за него Подъявший смерть, Ведящий немощь и поползновение (неустойчивость) нашего естества, как его Создатель, Знающий неукротимое бешенство на нас человекоубийцы и началозлобного диавола, Сокрушающий брани «мышцею высокою» (4 Цар. 17, 36) и «мышцу» надменную всесильною Твоею силою всемогущественно, Владыко, сокрушивший и уничтоживший, — сокруши и изжени из внутренностей раба Твоего сего и из всех частей его тела — насильника оного беса и всякое его действие; и даруй, как благой и человеколюбец, прощение Твоему созданию; и, как милостивый, помилуй и душу его и в удобное время яви его в уделе спасаемых, дабы и на основании сего славилось Твое всесвятое имя и весьма был постыжден оный глубинный змий, обольститель и враг Твоего создания.
23. Безмерною же Твоею милостью сохрани и нас от соблазнов его; покрый нас кровом крыл Твоея благости; светом знания и разумения и незыблемости и трезвения (бдительности) просвети и осияй неизреченным светом лица Твоего наши очи и ум и чувства, и сердце, и мысль, дабы мы не не ведали употребляемые против нас коварства и ухищрения началозлобного врага, но (еще) издалека презирали его коварства и приражения и зверские устремления на нас, и, насмехаясь над ним, искали убежища у Тебя, на Тебя взирали, к Тебе с надеждой возвращались, истинному сущему Богу, Спасителю и, вместе с тем, Владыке всех, Пристанищу, Стене, Крепости спасения, Пастырю, Вратам, спасительному Пути, Которым шествовавшие пришли к Отцу. Убежище всех нас, Помоще беспомощных, Надежде безнадежных, и Пристанище обуреваемых, и Упокоение всех Твоих служителей, Христе Боже наш! Да будет нам получить вечное спасение во имя Твое святое, Которому подобает всякая слава, честь и поклонение, вместе со Всевиновным и Безначальным Отцем и Соприсносущным и Жизненачальным и Всесвятым Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Издатель рукописи сообщает:
«Примечание на полях рукописи, которое могло быть сделано рукою самого Неофита, заканчивает рассказ достаточно интересным образом:
По истечении 18 лет, некий монах, пришедший из пределов Антиохийских, сообщил нам об оном монахе, что он был освобожден от искушения и (в настоящее время) подвизается в святом молчании в пределах Антиохии, и — слава Богу. Аминь.
Итак, выздоровление его было полным, и монах Гавриил возобновил свою жизнь в подвиге святого молчания в окрестностях Антиохии. Это примечание — снабжено датой: 1205 год; 18 лет спустя после занятия Иерусалима» [45].
Перевод с греческого архимандрита Амвросия (Погодина). Перевод сделан по изданию: Narratio de Monacho Palaestinensi. Analecta Bollandiana. т. 26 (1907), р. 162–175. Примечания и комментарии архимандрита Амвросия.
