Собрание сочинений в десяти томах. Том первый. Стихотворения - страница 59
Шрифт
Интервал
Глупость и ложь пустодум печатью духа отметит,—
Можно без пробного их камня и золотом счесть.
57
«Эти люди безумны», — твердят о пылких витиях,
Тех, что по всем площадям Франции громко кричат.
Да, безумны они, но свободный безумец немало
Мудрого скажет; меж тем рабская мудрость нема.
58
Долгие годы вся знать говорила лишь по-французски;
Кто запинался чуть-чуть, тех презирала она.
Нынче с восторгом народ язык французов усвоил.
Что же сердиться теперь? Вы добивались того!
59
«Будьте немного скромней, эпиграммы!» — «В чем дело? Мы только
Надписи; в книге «Весь мир» мы — лишь названия глав».
60
Бог в холстине Петру явил нечистых и чистых
Тварей; и книжка моя их же являет тебе.
61
Ты не можешь понять, добра или зла эпиграмма.
Шельма она: не узнать, что у нее на уме.
62
Чем эпиграмма пошлей, чем ближе к зависти хмурой,
Тем скорее поймет всякий читатель ее.
63
Хлоя клянется в любви. Я не верю. «Она тебя любит»,—
Скажет знаток; но поверь я ей — и минет любовь.
64
Ты никого не любишь, Филарх, а меня обожаешь.
Что же, другого пути нет, чтоб меня подчинить?
65
Мир, человек и бог — неужели все это тайна?
Нет; но не любят о них слушать — и тайна темна.
66
Был я всегда терпелив ко многим вещам неприятным,
Тяготы твердо сносил, верный завету богов.
Только четыре предмета мне гаже змеи ядовитой:
Дым табачный, клопы, запах чесночный и
67
Я вам давно уж хотел рассказать о маленьких тварях,
Что так проворно вкруг нас носятся взад и вперед.
С виду похожи на змеек, но есть у них лапы — и быстро
Бегают, вьются, скользят, хвост волоча за собой.
Глянь, они здесь! И здесь! И вдруг исчезли куда-то!
Где же беглянки? В какой щели, ложбинке, траве?
Если позволите вы, я звать их «лацертами» буду:
Впредь пригодятся не раз мне для сравнений они.
68
Кто увидит лацерт, тот хорошеньких девушек вспомнит,
Что по площади здесь носятся взад и вперед.
Быстры они и легки: побежали, встали, болтают,
Вновь от проворной ходьбы длинные платья шуршат.
Глянь, они здесь. И здесь! Но едва ее ты упустишь,
Будешь напрасно искать: скоро не встретишь теперь.
Но если ты не боишься углов, закоулков и лестниц,
Следуй за нею в вертеп, чуть лишь поманит она.
69
Требуешь ты объяснить, что такое вертеп. Но ведь этак
Можно в словарь превратить книжку моих эпиграмм.
Это — сумрачный дом в закоулке узком. Красотка
Кофе сварит и все дело возьмет на себя.
70
Держатся вместе всегда две лацерты, из самых красивых:
Та — немного длинна, эта — немного низка.
Встретишь их вместе — одну предпочесть другой невозможно,
Встретишь одну — и она кажется лучшей из двух.
71
Грешников больше всего, говорят, любили святые,
Также и грешниц; я сам в этом похож на святых.
72
«Был бы дом у меня, и ни в чем бы нужды я не знала,—
Мужу была бы и я верной, веселой женой»,—
Так потаскушка одна завела обычную песню.
Мне не случалось слыхать благочестивей молитв.
73
Не удивляюсь ничуть любви человека к собакам:
Твари ничтожнее нет, чем человек или пес.
74
То, что я дерзок бывал, не диво. Но ведают боги —
Да и не только они — верность и скромность мою.
75
«Разве ты не видал хорошего общества? В этой
Книжке — лишь чернь, да шуты, да и похуже того».
Видел хорошее общество я. Называют хорошим
Общество, если оно темы не даст для стихов.
76
Что от меня хотела судьба? Вопрос этот дерзок:
Ведь у нее к большинству нет притязаний больших.
Верно, ей удалось бы создать поэта, когда бы
В этом немецкий язык ей не поставил препон.
77
«Что ты творишь? То ботаникой ты, то оптикой занят!
Нежные трогать сердца — счастья не больше ли в том?»
Нежные эти сердца! Любой писака их тронет.
Счастьем да будет моим тронуть, Природа, тебя!
78
Белое сделать Ньютон из многих цветов умудрился;
Так умудрил он людей; верят ему уж сто лет.
79
«Всё объясняют легко теории, коим наставник
Мудро нас обучил», — так мне сказал ученик.
Если из дерева крест смастерите вы аккуратно,
Похожие книги
