— Не домик, а дачка! Верно, невелика, но уютна! Но есть в этой дачке один весьма важный недочет. Он касается тебя, Ольга Андреевна. — Проскуров доверительно улыбнулся Ольге. — И позволь мне, Оля, этот недочет ликвидировать! Речь идет о газе. Как же вы живете без газа? В наш цивилизованный век — и жить без газа? Преступление! Но ничего, дело это поправимое. — Чижов! — позвал он. — Запиши в свой талмуд или запомни: газовую плитку и сменные баллоны! И чтобы без задержки!
— Будет исполнено! — сказал Чижов.
— Этого делать не нужно, — сказал Холмов. — Мы тут сами. Да и Медянникова обещала помочь. Она телефон мне поставила. Заметил?
— Вот эта забота ни к чему, — сказал Проскуров. — Надо тебе отвыкать от телефонов. Это мне без телефона нельзя. — И к Чижову: — Хорошо, что у Алексея Фомича есть телефон. Позвони сейчас же в Южный Алферову насчет газа.
Пока Чижов звонил, Проскуров прохаживался по веранде, любовался видом на море. Посмотрел на плакучую иву и родник, покачал головой и мечтательно заметил, что это печальное деревцо над чистым ключом есть не что иное, как кусочек самой поэзии.
— Эх, Алексей, если бы я был поэтом!
Холмову не хотелось говорить ни о роднике, ни о поэзии. Он спросил, как на Прикубанье идут уборка и хлебосдача, какой урожай в среднем по области.
— В этом году с уборкой лучше, даже Камышинский подтянулся, — ответил Проскуров без особого желания. — Машин стало больше, особенно комбайнов. А вот урожай не очень высокий. В южных районах, особенно в Вознесенском, еще сносно, взяли более тридцати центнеров с гектара. Плохо на севере области. И в этом году озимые там прихватил суховей. Солома высокая, а зерно жухлое.
— А как с поставками хлеба?
— Вывозим, торопимся. Грузовики трудятся днем и ночью, — все так же нехотя отвечал Проскуров. — Но до выполнения плана еще далеко.
— Вывезешь все, как когда-то вывозил я?
— Алексей Фомич, беспокойный ты человек! — Проскуров обнял Холмова. — Да тебе ли теперь об этом печалиться? Положись на меня, я постараюсь сделать все так, как лучше. — Желая переменить тему разговора, спросил: — Часто купаешься в море?
— Я с тобой о деле, а ты о пустяках, — с гневом сказал Холмов. — Если хочешь знать, в море я совсем не купаюсь. И не подхожу к нему.
— Напрасно. Это что же, врачи не велят?
— Просто некогда.
— Смешно, Алексей! Что значит для тебя, вольного казака, слово «некогда»? Ты что, состоишь на службе? Не могу понять, как можно, живя у моря, не купаться? Солнечные ванны, морская вода — это как раз то, что нужно для здоровья. А ты — некогда! — Проскуров сочувственно покачал головой. — У тебя немалая пенсия, есть этот домик. Вот и живи! Купайся в море, отдыхай. Алексей Фомич, не о хлебосдаче тебе надо печалиться, не лекциями заниматься, а, скажем, рыбалкой.
— Может, податься в артель пчеловодов? — с усмешкой спросил Холмов. — Есть здесь такая — «Сладкий мед».
— Тоже дело! — не поняв усмешки, согласился Проскуров. — Пчелы — это хорошо, для здоровья весьма полезны. А лекцию выбрось из головы и забудь.
— Что так ополчился против лекции!
— О тебе забочусь, о твоем здоровье, — ответил Проскуров. — Перестань заниматься лекцией, как друга прошу. Без тебя ее и напишут и прочитают. Есть у нас специалисты по Ленину!
— Если говорить всерьез, то я читаю Ленина не для лекции, а для себя.
— Опять не понимаю.
— Пригодится… для здоровья, — смеясь, сказал Холмов.
— Опять шуточки.
— Нет, Андрей, мне не до шуток. — Холмов помолчал, как бы решая, что еще нужно сказать. — То, что я делаю сейчас, я обязан был сделать значительно раньше.
— Разве раньше ты не читал Ленина?
— А ты сейчас читаешь?
— У меня нет свободного времени.
— Я тоже так говорил себе и другим. Нет времени? Мы с тобой прячемся за эту отговорку и годами не притрагиваемся к сочинениям Ленина. Для доклада или еще для чего Чижов или кто другой подберет нам нужные цитаты, и мы читаем их, показывая этим, что знаем Ленина. — Холмов начал ходить по веранде. — Если бы мы пожелали, то и время могли бы найти.
— Ленина пусть изучают и штудируют теоретики, — хмуря брови, возразил Проскуров. — Мы же практики, наше дело — побольше давать государству хлеба, молока, мяса.
