: «никому не удастся уничтожить губительным ядом новую жизнь, зародившуюся в заживающей ране. и превратить образовавшуюся трещину» (значит, она все-таки существует!) «в непроходимую пропасть!»
Достопочтеннейший Ренард! Будем надеяться, что злоумышленникам никогда не удастся «уничтожить губительным ядом новую жизнь, зародившуюся в ране», которая была нанесена прошлой весной твоему кошельку, набитому золотом за счет феодальных привилегий, а «теперь заживает» благодаря вновь простертой над тобой милости божьей, и «превратить в непроходимую пропасть трещину, образовавшуюся» вследствие этого между твоими доходами и расходами!
На трибуну поднимается г-н Якоби. Хотя этот депутат выступает более решительно, чем Берг, и хотя его выводы сформулированы яснее и точнее, все же и он не может не дипломатничать. По мнению оратора, признание конституции в адресе неуместно ввиду того, что этого нельзя делать мимоходом, и несвоевременно, так как конституция еще не пересмотрена, окончательно не санкционирована и не подтверждена присягой. Как будто признание подобной конституции может вообще когда-нибудь быть уместным и своевременным!
Г-н Якоби также «не хочет возобновлять старый спор» относительно разгона согласительного собрания. Решение вопроса о том, был ли этот разгон спасительным актом или конечной целью какого-то дипломатического заговора, — решение этого вопроса он хочет «предоставить беспристрастной истории». «Беспристрастная история» отметит, что люди, так смело высказывавшиеся, когда они были в большинстве, выступают теперь, когда они оказались в меньшинстве, с покорностью провинившихся школьников.
«Что касается признания конституции народом, то я должен возразить на это, что наше собрание является единственным законным, единственным правомочным органом для подобного признания».
Нет, г-н Якоби, ваше собрание таким органом отнюдь не является. Ваше собрание — не что иное, как орган, созданный главным образом в результате правительственных махинаций, избранный на основе октроированного так называемого избирательного закона и в условиях пресловутой «самостоятельности» выборщиков[287]. Ваше собрание может, конечно, признать конституцию, но это будет только признанием октроированной конституции со стороны той же самой октроированной конституции. Народ не обратит на это никакого внимания, а «беспристрастная история» вскоре отметит только то, что эта так называемая конституция, независимо от ее признания — если бы даже дело дошло до этого признания, — была сметена ходом европейской революции и исчезла неведомо как.
Г-н Якоби знает это, вероятно, не хуже нас. Правые депутаты также знают, что Якоби это знает; к чему же тогда вся эта вздорная болтовня о почве законности, тем более, что берется под сомнение почва законности разогнанного собрания!
Г-н Шерер, адвокат и депутат от Дюссельдорфа и Эльберфельда, невероятно возмущен проектом адреса, предложенным Д'Эстером. Он считает, что за депутацией, которая вручит королю этот адрес, «должно последовать вооруженное восстание». Те люди, г-н Шерер, за действиями которых следует вооруженное восстание, разговаривают с королями совершенно иным языком!
Этот проект «бросает в страну факел». Но г-н Шерер уверен, что «факел не вызовет пожара, а лишь причинит вред тем, кто его несет».
Невозможно выразиться яснее. Г-н Шерер дает левым благожелательный совет взять проект обратно, в противном случае они в одно прекрасное утро окажутся под арестом, несмотря на депутатскую неприкосновенность. Весьма человеколюбивый совет, г-н Шерер!
Теперь на трибуну поднимается г-н Вальдек. Он нисколько не изменился; он — левый, но ни на йоту не левее, чем это допустимо при желании оставаться приемлемым. Г-н Вальдек начинает свое выступление выражением досады по поводу постоянного стремления правых возложить на него ответственность за злосчастный спор о ноябрьском государственном перевороте. Г-н Вальдек и «его партия» ведь «достаточно ясно высказались относительно того, что этот спор из-за принципов вообще не следовало поднимать». По его мнению, «собрание единодушно» (это очень плохо!) «в вопросе о том, как следует поступить с конституцией» — ее надо пересмотреть. Г-н Вальдек снова разъясняет, почему он считает спор из-за принципов излишним, и еще раз взывает к лучшим чувствам правых: «разве вы не можете
