Первая категория капиталистов продает при обмене со второй действительный прибавочный продукт, после того как капитал этой первой категории уже возмещен. Напротив, вторая категория продает лишь свой капитал, чтобы путем этой продажи превратить его из капитала в капитал плюс доход. Таким образом, все производство (и особенно его прирост) поддерживается в движении лишь благодаря удорожанию предметов необходимости, которому, однако, с другой стороны, должна была бы соответствовать такая цена предметов роскоши, которая была бы обратно пропорциональна действительной массе этих последних. Капиталисты второй категории, продавая за 110 то, что стоит 100, тоже ничего не выгадывают при этом обмене, ибо в действительности они получают обратно такие 110, которые тоже стоят лишь 100. Но эти 100 (в виде предметов необходимости) возмещают капитал плюс прибыль, тогда как те 100 [в виде предметов роскоши] только по названию фигурируют как 110. Выходит, следовательно, что при этом обмене капиталисты первой категории получают предметы роскоши стоимостью в 100. Они на 110 покупают предметы роскоши стоимостью в 100. Но для второй категории капиталистов эти 110 имеют стоимость 110, потому что она уплачивает 100 за труд (возмещает свой капитал) и удерживает 10 как избыток.
[772] Трудно понять, как вообще прибыль может проистекать из того, что обменивающиеся стороны продают друг другу свои товары с одинаковой надбавкой, в одинаковой степени надувают друг друга.
Это затруднение было бы устранено, если бы, кроме обмена одной категории капиталистов с их рабочими и обмена различных категорий капиталистов между собой, на сцену выступила еще третья категория покупателей — своего рода deus ex machina>{11}, — которая оплачивает товары по их номинальной стоимости, но в свою очередь никому никаких товаров не продает, не повторяет со своей стороны эту игру, т. е. такая категория, которая проделывает процесс Д— Т, но не Д— Т — Д, которая покупает не с целью возмещения с прибылью своего капитала, а с целью потребления товаров, категория, которая покупает, но не продает. В этом случае капиталисты реализовали бы прибыль не благодаря обмену своими товарами между собой, а 1) благодаря обмену с рабочими, продавая им обратно часть совокупного продукта за те самые деньги, на которые купили у них весь совокупный продукт (после вычета постоянного капитала); 2) благодаря той части предметов необходимости и предметов роскоши, которая продается покупателям третьей категории. Так как эта категория покупателей уплачивает 110 за 100, не продавая обратно 100 за 110, то этим путем действительно, а не только номинально, капиталисты реализовали бы прибыль в 10 %. Прибыль выручалась бы двояким способом: тем, что из совокупного продукта возможно меньше продавалось бы обратно рабочим и возможно больше продавалось бы третьей категории, которая платит наличными деньгами, сама ничего не продавая, покупает, чтобы потреблять.
Но такие покупатели, которые не являются вместе с тем продавцами, должны быть такими потребителями, которые не являются вместе с тем производителями, — они должны быть непроизводительными потребителями, и именно эта категория непроизводительных потребителей и разрешает у Мальтуса коллизию. Но эти непроизводительные потребители должны быть вместе с тем платежеспособными потребителями, должны создавать действительный спрос, и к тому же находящиеся в их обладании и ежегодно расходуемые ими суммы стоимости должны быть достаточны не только для оплаты производственной стоимости тех товаров, которые они покупают и потребляют, но и, кроме того, для оплаты номинальной надбавки прибыли, прибавочной стоимости, разности между продажной стоимостью и производственной стоимостью. Эта категория будет представлять в обществе потребление ради потребления, как класс капиталистов представляет производство ради производства; одни выступают как представители «страсти к расточительству», а другие — как представители «страсти к накоплению» («Principles of Political Economy» [2nd edition], стр. 326). Стремление к накоплению поддерживается у класса капиталистов тем, что их выручка постоянно превышает их затраты, а ведь прибыль и служит стимулом к накоплению. Несмотря на это их пристрастие к накоплению, дело не доходит до перепроизводства или же возникновение перепроизводства очень затруднено, так как
