МЕЖДУНАРОДНЫЙ РАБОЧИЙ КОНГРЕСС 1891 ГОДА[112]
На конгрессе английских тред-юнионов в Ливерпуле (сентябрь 1890)[113] Национальный совет Рабочей партии Бельгии пригласил тред-юнионы на международный конгресс, который должен состояться в будущем году в Бельгии.
Бельгийцы получили полномочия на созыв международного конгресса в Бельгии от поссибилистского конгресса. Марксистский конгресс (я употребляю такое название для краткости) дал им полномочия лишь на созыв конгресса, да и то совместно со швейцарцами; место же созыва конгресса установлено не было.
Если здесь не преднамеренная двусмысленность, то бельгийцы, следовательно, пригласили англичан на поссибилистский конгресс — единственный, на который они имели полномочие приглашать самостоятельно. И англичане приняли это приглашение с энтузиазмом.
Невозможно будет объяснить новым тред-юнионам, объединяющим неквалифицированных рабочих, что их доверие было обмануто; что в 1891 г. созываются два конгресса, один хороший и один плохой, и что они дали обещание поехать именно на плохой. Это не только мое личное мнение, это также мнение лиц, которые больше всех потрудились для вовлечения тред-юнионов в международное движение. Ту кампанию, которую в 1889 г. газета «Sozialdemokrat» провела против английских друзей поссибилистов[114], на этот раз нельзя было бы повторить с прежним успехом. Если созываются два конгресса, то почему же не пригласили нас и на другой конгресс, чтобы мы имели возможность выбирать? Теперь же слишком поздно, — вот что скажут эти практичные люди. Они приняли приглашение бельгийцев и отправятся на конгресс, который состоится в Бельгии. И это совершенно несомненно, если только бельгийцы и поссибилисты не оттолкнут их от себя какими-нибудь невероятными глупостями; но таких глупостей они не совершат.
Создавшееся положение является неизбежным следствием ошибок, допущенных марксистским конгрессом. Оставили нерешенным самый важный вопрос, — вопрос о будущем конгрессе. Хуже того, всякое решение его сделали почти невозможным, поручив созыв конгресса двум национальным комитетам, бельгийскому и швейцарскому, причем без предварительного согласования их действий нельзя было предпринять ни малейшего шага, — вернейшее средство для того, чтобы ничего не было сделано. К тому же бельгийцы, как и после конференции в Гааге[115], вместо того чтобы держаться в рамках данных им полномочий, действовали в собственных интересах. Они хотели обеспечить себе созыв конгресса в Бельгии, и они его созывают, не считаясь со швейцарцами, разделявшими с ними полномочия. У меня вовсе нет желания подвергать сомнению искренность и добрые намерения бельгийского Национального совета; но фактически своей линией поведения он играет на руку поссибилистам, в ущерб нам. Вместо того чтобы осуждать других, признаемся, что мы лишь пожинаем плоды своих собственных ошибок. (Не будем осуждать бельгийцев слишком строго; полномочия, которые мы им дали, почти обязывали их не понимать их буквально.)
Мы сами завели себя в своего рода тупик, поставили себя в положение, при котором мы и шага сделать не можем, между тем как наши соперники действуют. Как же выйти из этого положения?
Прежде всего несомненно, что будут предприняты новые попытки предотвратить «скандальный факт» созыва двух соперничающих между собой рабочих конгрессов. И мы не могли бы отклонить эти попытки; напротив, для нас чрезвычайно важно, чтобы ответственность за этот «скандал», если он повторится, пала на поссибилистов и их союзников. Каждый, у кого есть хоть какой-нибудь опыт в международном движении, знает, что в случае раскола тот, кто этот раскол вызвал или кого считают вызвавшим его, всегда оказывается виновным в глазах рабочих. Поэтому, если в 1891 г. состоятся два конгресса, сделаем так, чтобы на нас не могли возложить вину за этот раскол.
