Собрание сочинений, том 22 - страница 168
И теперь наступило торжество британской респектабельности [В немецком тексте вместо слов «британской респектабельности» напечатано: «британского респектабельного филистерства». Ред.]над свободомыслием и религиозным индифферентизмом континентального буржуа. Французские и германские рабочие прониклись мятежным духом. Они повально были заражены социализмом и при этом, по весьма веским соображениям, вовсе не так уж были озабочены соблюдением законности при выборе средств для завоевания власти. Этот puer robustus действительно становился там с каждым днем все более malitiosus. Для французской и немецкой буржуазии оставалось лишь одно крайнее средство: отбросить втихомолку свое свободомыслие, подобно тому как юноша, чувствуя, что его все более и более одолевает морская болезнь, незаметно бросает зажженную сигару, которой он щеголял на борту корабля. Один за другим богохульники стали принимать внешне благочестивый облик, с почтением говорить о церкви, ее учении и обрядах и стали даже их соблюдать сами, поскольку нельзя было их обойти. Французские буржуа довольствовались maigre [постной пищей. Ред.] по пятницам, а немецкие буржуа по воскресеньям терпеливо выслушивали на своих скамьях в церкви длинные протестантские проповеди. Со своим материализмом буржуа попали в беду. «Die Religion muss dem Volk erhalten werden» — «Религия должна быть сохранена для народа» — таково последнее и единственное средство спасения общества от полной гибели. К несчастью для самих себя, они открыли это только тогда, когда сделали с своей стороны все возможное, чтобы навсегда разрушить религию. И тогда наступил момент, когда британский буржуа в свою очередь мог над ними посмеяться и крикнуть им: «Глупцы, это я мог бы сказать вам еще двести лет назад!»
Однако я опасаюсь, что ни религиозное тупоумие британского буржуа, ни наступившее post festum [буквально: после праздника, то есть с запозданием. Ред.] обращение континентального буржуа не смогут сдержать поднимающийся все выше пролетарский поток. Традиция — это великий тормоз, это vis inertiae [сила инерции. Ред.] в истории; но она только пассивна и потому неизбежно оказывается сломленной. Поэтому религия тоже не может долго служить оплотом капиталистического общества. Если наши юридические, философские и религиозные представления являются более близкими или более отдаленными отпрысками господствующих в данном обществе экономических отношений, то эти представления не могут удержаться продолжительное время после того, как экономические отношения в корне изменились. Либо мы должны поверить в сверхъестественное откровение, либо согласиться, что никакие религиозные догмы не в состоянии спасти гибнущее общество.
И действительно, в Англии рабочие также пришли снова в движение. Несомненно, они скованы различными традициями. Прежде всего буржуазными традициями: так, например, очень распространенным предрассудком, будто возможны только две партии, консервативная и либеральная, и будто рабочий класс должен добиваться своего освобождения при помощи великой либеральной партии. Затем — традициями самих рабочих, унаследованными со времени первых робких попыток самостоятельных выступлений рабочего класса: такой традицией является исключение из многих старых тред-юнионов всех тех рабочих, которые не прошли регулярного ученичества, а это означает только, что каждый такой профессиональный союз готовит себе собственных штрейкбрехеров. Но несмотря на все это, английский рабочий класс движется вперед, как вынужден был с прискорбием сообщить об этом своим катедер-социалистическим собратьям даже сам профессор Брентано[320]. Рабочий класс движется — как все в Англии — медленным, размеренным шагом, то колеблясь, то делая ощупью робкие, порой бесплодные попытки. Он движется местами с чрезмерным недоверием к слову «социализм», впитывая постепенно в себя его сущность. Он движется, и его движение захватывает один слой рабочих за другим. В настоящее время оно пробудило от спячки необученных рабочих лондонского Ист-Энда, и мы видели, какой великолепный толчок дали со своей стороны рабочему классу эти свежие силы. И если ход этого движения не поспевает за нетерпеливыми требованиями тех или иных лиц, то пусть они не забывают, что именно рабочий класс является хранителем лучших черт английского национального характера и что в Англии каждый шаг вперед, раз он завоеван, никогда, как правило, не пропадет. Если сыновья старых чартистов, по изложенным выше причинам, были не совсем таковы, как можно было бы ожидать, то, по всей видимости, внуки будут достойны своих дедов.
