Собрание сочинений. Том 2. Письма ко всем. Обращения к народу 1905-1908 - страница 296

^>670 См.: ОСК. VI.6.

^>671 «Кн. Е. Н. Трубецкой мешает в одно совершенно различные вещи. Христианство бесконечно больше и шире подавания милостыни, заветов чистоты и целомудрия. Но следует ли отсюда, что христиане не должны подавать милостыни, не быть чистыми и целомудренными?» (Векилов Г. Указ. соч. С. 26).

^>672 Оппонент не может даже правильно именовать Братство, т. е. поглощён своими образами и просто не слышит собеседника; где уж тут понять идеи… Заметим: в отличие от Свенцицкого князь пишет «церковь», даже в цитатах игнорируя заглавную букву.

^>673 Одно свойств либерального сознания – принципиальный релятивизм, в корне противоречащий христианству.

^>674 К сожалению, в иных категориях критики Свенцицкого мыслить не умели: высшей реальностью для них было государство; построению его, а не созиданию Церкви, отдавали они силы.

Живая Жизнь. 1907. № 2. 20 декабря. С. 11–19. Подпись: Вал. Свенцицкий.

В цитируемой статье «Наброски» (Русская мысль. 1907. № 8) Розанов утверждал, что все христианские Церкви «в ортодоксальной основе своей <…> хотят всего того, и ничего более, чего хотел Бранд и чего он требовал от людей, от родных». Но далее писал: «…лично вас, пастор Бранд, считаю служителем бесовским; но ещё и позволю себе призвать вас с вашим “Богом” – или, по-моему, бесом – к суду». А в статье «Ещё о вечной теме» на своём примере доказывал, что отрицание бессмертия души никак не сказывается на нравственности человека; а повышают цены в магазинах и жгут людей на кострах именно верующие в загробную жизнь, они-то её и выдумали. Ненавистник монастырей требовал воскресить мёртвых, а пока этого не увидит, «Осанна сыну Давидову» не пропоёт и со Свенцицким разговаривать не станет (Розанов В. Во дворе язычников. М., 1999. С. 364). Но полемика продолжилась тогда же, на собраниях ПРФО.

Статья П. Б. Струве «На разные темы» (Русская мысль. 1908. Кн. 2. С. 174–179) должна быть названа манифестом гуманизма и наверняка придётся по вкусу нынешним постмодернистам. Признавшись в «сильнейшем отталкивании от всякого догматизма и скептическом отношении ко всякой притязающей на абсолютное значение догме», автор ссылался на такое же «недогматическое миросозерцание» у убеждённых антихристиан Герцена, Ренана, Ницше и констатировал: «Максимализм как проповедь и как всепоглащающая норма поведения есть изуверство и деспотизм, непереносимые для современного человека. <…> Всякая проповедь максимализма, адресованная к другим, есть догматическое изуверство <…> Вообще современным людям нельзя проповедывать никакой религии». Такова цель нелиберального плюралиста – лишить людей Благой вести, загнать христиан в норы индивидуализма: пусть спасаются поодиночке! «Максималистом человек имеет право быть только для себя и внутри себя», но и там «не может, не уродуя себя и не насильничая над другими, быть максималистом всегда и сплошь». Потому-то образованный мракобес дико возмущён: «А в то же время волны догматизма растут. И самым высоким гребнем их является идейный, или религиозный максимализм наших непримиримых христиан. С некоторого времени кружок лиц, группирующихся около В. П. Свенцицкого и В. Ф. Эрна, издаёт свой орган “Живая Жизнь”, издание чрезвычайно живое, руководители и сотрудники которого подкупают искренностью и тем внутренним благородством, которого так мало в нашей журналистике. Даже когда они становятся грубы, – как, например, груб в отношении к В. В. Розанову и, в особенности, к кн. Е. Н. Трубецкому В. П. Свенцицкий в своей “защите максимализма Бранда” – эта грубость не злая и не мелкая, не пошлая, а, при всей своей жестокости, какая-то детская. Религиозный максимализм, провозглашающий: “всё или ничего” и во имя этой формулы защищающий максимализм политический и социальный от критики “постепенства”, “обновленства” и “примиренства”, ставит проблему догматизма во всей её режущей до боли остроте. <…> Ибсеновский герой служит как бы живым образом,