Глаза ее неожиданно наполнились слезами. Бабушка смотрела на нее, не веря глазам своим.
— Ой, милочка, уж не влюбилась ли ты в него?
— Не говори глупостей, — грубо ответила Тони.
— Ты бы себя так не вела, если бы не была влюблена, — прошептала Роз. Тони шмыгнула носом:
— Это дом… Эденвуд. Я влюблена в этот дом.
— Ты и сотня других женщин, — сухо заметила Роз.
— Вот еще задача, правда? — сказала Тони, сердито вытирая рукавом куртки предательские слезы.
— Если будешь так себя вести, он узнает, что ты не Антони.
Тони тотчас взяла себя в руки. Поцеловала Роз в висок:
— Перестань волноваться. Признаюсь, он доводит меня до бешенства, но истерику я себе не позволю. Оставлю все для дневника.
Она скорчила рожу и повела бабушку в зимний сад.
Вы попадали словно в другой мир. Теплый влажный воздух был пропитан ароматом экзотических цветов. Крышей служил огромный купол из зеленого стекла. Внизу был создан уголок цейлонских джунглей. Ползучие растения обвивали пальмовые, бамбуковые и банановые деревья. Поражало изобилие цветущих орхидей — более тридцати разновидностей, от бледных ванильных до загадочно прекрасных черных с алыми и золотыми прожилками. С лепестков на пестики порхали яркие бабочки.
На краю бассейна с фонтаном, где под листьями водяных линий мелькали золотые и черно-полосатые рыбки, в окружении пышной зелени сидела Киринда. Своим негромким чарующим мелодичным голосом она объясняла леди Джерси и графине Девонширской экзотические названия орхидей. Смуглая прелесть Цветка Лотоса снова вызвала у Тони укол ревности.
Это был волшебный миг. Все женщины в зимнем саду были зачарованы. Колдовство внезапно разрушил свободно летавший по саду Рупи. Опустившись на плечо Сэвиджа, он заверещал:
— Исчадье ада! Покайся!
— О, до чего же забавно, — воскликнула Джорджиана. — Адам, дорогой, умоляю, отдайте его мне!
Адам с серьезным видом подмигнул Тони. У той замерло сердце.
— Эта птица стоит баснословных денег, — сказал он Джорджиане. — С Рули я ни за что не расстанусь.
Тони, непонятно почему, вдруг почувствовала облегчение. Он только что подтвердил, что к тому же еще и лжец. Если добавить к этому контрабанду и разврат, портреу получался довольно неприглядный.
Разговор продолжила Роз:
— Эденвуд великолепен, мистер Сэвидж. Никогда не видела ничего подобного.
На сей раз леди Джерси согласилась с подругой:
— Видно, что каждая деталь подбиралась со всей тщательностью и любовью.
— Большую часть ваших похвал заслуживает лорд Лэмб. Он дал много советов Уайатту, когда Эденвуд еще строился, а потом подобрал почти всю обстановку. Даже этот зимний сад — его идея.
Тони покраснела, от похвалы внутри разливалось приятное тепло.
Джорджиана испытующе поглядела на нее:
— Я решила перестроить дом в Бате и виллу в Чизине. Тони, не откажешь мне в совете, а?
Что угодно, только не это. Потом вдруг, взглянув на Сэвиджа, в свою очередь подмигнула ему:
— Китайский стиль! Предсказываю, что отделка в китайском стиле станет следующим криком моды.
— Ну, — нехотя протянула Джорджиана. — Его высочество строит павильон в Брайтоне в восточном стиле, а всем известно, что у Георга безупречный вкус.
Главная соперница Джорджианы леди Джерси произнесла медовым голосом:
— Его высочество сегодня не с вами. Одна маленькая птичка шепнула мне на ушко, что он снова в Ричмонде. Джорджиана едва удостоила ее вниманием:
— Адам, дорогой, он просил меня передать, что приедет завтра посмотреть Эденвуд и поговорить о делах.
— Пожалуйста, передай, что для меня большая честь принять Его высочество в любое время по его усмотрению, — подтвердил Адам.
— Знаете, я еще не видела сады и парк. Разрешаю тебе оседлать для меня одного из твоих чистокровных, чтобы я прокатилась по поместью.
Адам улыбнулся:
— Вместо меня этой чести удостоится Тони. А я пойду наберу желающих покататься.
Тони скорее наелась бы конского навоза. Правда, когда они пришли в конюшню, конюхи, зная, что будут гости, уже оседлали дюжину коней. Сэвидж привел в конюшню шестерых джентльменов и четырех дам, выразивших желание проехать по охотничьим угодьям Эденвуда. Он подсадил Джорджиану в дамское седло, задержав руки на ее потрясающе узкой талии, и улыбнулся, глядя на нее снизу вверх:
