— Гостиница, похоже, переполнена. — Она заметила, что во двор въехал другой экипаж, к которому выбежали конюхи, ведя за собой сменных лошадей, и несколько человек вошли во двор с улицы. — Может быть, мне лучше проверить, есть ли здесь места, прежде чем вы распряжете лошадей. Они нам понадобятся на случай поиска другой гостиницы.
Форейтор задумчиво потянул себя за падающую на лоб прядь волос. Эйврил, не желая ждать, пересекла двор. Из двери появился толстяк в туго натянувшемся на животе фартуке и поклонился ей — хозяин.
В дальнем конце двора какой-то мужчина говорил с людьми в темно-синей военно-морской форме. Эйврил, игнорируя эту компанию, как и подобает леди, направилась к хозяину, Уотерс следовала за ней по пятам.
— Добрый вечер, мэм. Вам комната потребуется.
— Разумеется, и с отдельной гостиной, если таковая имеется.
— Мне очень жаль, мэм. Есть только одна комната в левом крыле — маленькая, но тихая зато. А все, которые с гостиными, разобрали.
Значит, придется посещать общую столовую. Эйврил закусила губу. Остаться здесь, где хозяин выглядит приличным человеком и, по крайней мере, есть комната, или же рискнуть и отправиться на поиски другой гостиницы?
— Дама может распоряжаться моим номером, — произнес голос. — Я не испытываю острой надобности в отдельной гостиной.
Это усталость заставляет ее воображение играть? Эйврил обернулась. Высокий офицер военно-морских сил, обнажив аккуратно остриженную темноволосую голову и сжимая треуголку под мышкой, склонился в поклоне.
— Ваш покорный слуга, мэм. Хозяин, тотчас перенесите мои пожитки, пожалуйста. Кровать… — он поднял на Эйврил искрящиеся смехом серые глаза, — не потревожена.
— Капитан д’Онэ?!
Дыхание перехватило.
— К вашим услугам, мэм.
Он поклонился и ушел, не встретившись более с ней глазами. Истинный джентльмен.
— Ну вот и все в порядке. — Хозяин, очевидно, был восхищен, что его гости пришли к такому согласию. — Я вам все сразу и покажу.
«К вашим услугам…», «Кровать не потревожена» Пока.
— Нам повезло, мисс, что капитан оказался здесь. — Уотерс одобрительно смотрела на еду, которую служанка расставила на круглом столе в гостиной. — Здесь хорошие номера и тихие к тому же.
«Да, действительно. Номера идеальны», — сказала себе Эйврил. Низенькая кровать Уотерс находилась в той же комнате, что и ее кровать. Кроме того, попасть в спальню можно было только через дверь гостиной — тяжелую и с замком изнутри.
Ну что здесь может случиться? Люк выйдет на охоту, прогонит ее горничную и изнасилует ее саму? Или она сама потеряет разум и отправится искать его? Немыслимо.
— Я не сразу узнала капитана д’Онэ, мисс. Он привел себя в порядок, правда? — трещала Уотерс. — Не то чтобы он был красавцем, с таким-то носом и строптивым подбородком. Что за совпадение, и он здесь, правда?
В словах девушки не было ехидства, и Эйврил решила, что ей слышится голос собственной совести.
— Он вояка, а не придворный, — отозвалась она. — Не думаю, что такой нос — помеха в море. Ешьте, Уотерс, пока ваш ужин еще горяч.
— Да, мисс. — Уотерс с удовольствием напала на мясной пирог под устричным соусом. Через несколько минут она спросила: — Какой же дом у лорда Брэдона, мисс?
— Он — наследник, поэтому права собственности принадлежат его отцу, графу, — объяснила Эйврил, пытаясь вспомнить подробности. — Есть большое имение в Мейфэре, затем Кингсбери — усадьба в Бэкингемшире. И я уверена, что где-то есть охотничий домик.
— И в один прекрасный день вы станете графиней. — Уотерс гоняла по тарелке ломтик моркови. — Это замечательно, мисс.
— Да.
Очевидно, так оно и было. Ее прадед продавал фрукты и овощи, дед открыл магазин по продаже чая и кофе, отец начал с этого магазина и стал богатым коммерсантом, получившим рыцарское звание.
Сейчас же он хотел наладить в Англии связи для своих сыновей — братьев Эйврил. Марк и Джон не должны были погрязнуть в торговле, им следовало стать английскими дворянами. С помощью Эйврил они вступят в браки с высокородными девицами, приобретут имения и станут частью светского общества.
Труд никогда не являлся привилегией Эйврил, ей уготовано жить в роскоши, став леди. Теперь же внести вклад в состояние семьи стало ее обязанностью. Но она не могла принять брачный обет и вступить на путь постоянного обмана своего мужа.
