— Кузен знает, что вам обещали заплатить за то, что вы держите его за хвост? — резко спросил Ярдли.
Кэролайн задохнулась в шоке и тем самым дала ему возможность продолжить.
— А что мой милый кузен подумает о вас, если узнает? — настаивал он. — Я сомневаюсь, что он одобрит то, как вы взялись защищать его, и вместо этого выставит вас вместе с вашим багажом за дверь.
— Вы должны уйти, мистер Ярдли.
Он поклонился и аккуратно расправил свои вышитые манжеты.
— Вы поможете мне, хотите вы этого или нет. А я обещаю вам, что компенсирую все ваши труды.
Он двинулся прочь, но Кэрол схватила его за локоть:
— Мистер Ярдли, вы забыли кое-что. Вы не получите ничего, когда эта ложь выйдет наружу. И если вы полагаете, будто я промолчу и не напишу ни слова мистеру Уокеру об этом разговоре, я удивлена! Вы пришли в этот дом, интриговали и оскорбляли, и думаете, что я утону в слезах и буду умолять вас пощадить мою репутацию?
— Я… — Было ясно, что Ярдли не учел старшего Блэкуэлла в своих планах. — Мистер Уокер?
— Подумайте о своей репутации, сэр! И подумайте хорошенько, какое объяснение вы дадите, чтобы защитить себя, когда вас спросят об этом утреннем визите, поскольку, как мне кажется, это вы, а не Эш показали ваш истинный характер, тем самым гарантируя Эшу получение наследства. Даже если он с независимым видом будет прогуливаться по Пиккадилли в окружении тридцати куртизанок, я думаю, его дед не перестанет считать его прекрасным человеком! И никакого скандала не будет, и вы не получите удовлетворения! — Она шире распахнула дверь, подгоняя его к выходу. — Прощайте, мистер Ярдли.
Войдя в холл, Эш нетерпеливо снял шляпу и пальто, горя желанием поскорее подняться наверх. Утро осталось позади, и он мог представить, что переживала Кэролайн во время долгих часов его отсутствия.
— Мисс Таунзенд у себя? — спросил он.
— В музыкальном салоне, сэр. Она снова вернулась туда после ухода мистера Ярдли, — кратко ответил мистер Годвин.
— Ярдли? — переспросил он, не скрывая своего возмущения. — Ярдли был здесь?
— Он был, именно, и должен был ретироваться всего через несколько минут. Мисс Таунзенд выпроводила его. Я бы сказал, сэр, она очень сердилась, делая это.
«Проклятие! Я бы хотел услышать этот разговор!»
— Спасибо, Годвин. Посмотрим, не расстроило ли это нас.
Годвин поклонился и вышел без выражения, напомнив Эшу, почему он так много платит ему. Перескакивая через две ступеньки, Эш вбежал в музыкальную гостиную. И увидел Кэрол. Она сидела одна около арфы и в своем новом повседневном платье была похожа на покинутого ангела.
— Вы в порядке?
Кэрол подняла голову со скоростью виноватого ребенка, сделавшего что-то запретное.
— О, все прекрасно! — было видно, что она волнуется, и Эш снова почувствовал, что она бросится к двери, если он сделает один неверный шаг. Кэрол продолжала: — Как ваш друг? Мистер Резерфорд, не так ли?
— Ах, это…
Эш провел рукой по волосам, подумав, что лучше бы было послать Майклу извинения за свое отсутствие, вместо того чтобы расстраивать Кэролайн.
— Он мой старый друг еще по Индии, но это не важно. Мне надо было предупредить вас, прежде чем уйти. Простите меня, Кэролайн.
— Не надо извиняться. Вы не более обязаны мне сейчас, чем раньше. Я не мегера, чтобы требовать объяснения, Эш.
Он подошел ближе, наслаждаясь румянцем, который вспыхнул на щеках Кэрол, стоило ему приблизиться к ней.
— Никогда прежде не использовал слово «мегера».
— Да, не мегера, — снова сказала она, и уголки ее губ приподнялись в улыбке.
— Ярдли приходил, чтобы раскрыть вам подлинную суть характера вашего опекуна?
— Что-то вроде этого.
— И что же это такое?
— Он знает о пари, Эш. Должно быть, ваш дед рассказал ему, и теперь он крутится, как уж, поджидая, когда вы проиграете. Он угрожал рассказать все…
— Тогда вы станете главной достопримечательностью Лондона, как кроткая овечка, попавшая в клетку к волку.
— А вы будете унижены…
Эш рассмеялся:
— Едва ли. Хотя, если бы вы сказали так же много в начале этого рискованного предприятия, я бы согласился с вами. Но сейчас… — Эш подошел ближе, чтобы дотянуться до нее, провел пальцами вверх по ее руке, посылая дрожь по ее спине. — Я не вижу причин для беспокойства.
