Кэролайн не могла понять, что именно он знал, и старалась не возмущаться, протестуя против неожиданного поворота разговора. Кэрол встала, предпочитая закончить разговор и заставляя его последовать ее примеру.
— Что бы вы ни говорили, мистер Ярдли, вы бросились в Лондон по другой причине. Но я, несомненно, расскажу о вашей заботе обо мне мистеру Блэкуэллу.
— Сколько бы ни обещал мой двоюродный дед в качестве компенсации, я продублирую это. Хотя, естественно, плата может задержаться до того, как я получу свою долю наследства.
— За что вы собираетесь заплатить мне?
— За то, чтобы вы помогли мне продемонстрировать всему миру отвратительное поведение моего кузена, что будет означать, что он проиграл это глупое пари. — Улыбка Уинстона выглядела такой беззаботной, как будто они обсуждали погоду. — Я не разбойник, мисс Таунзенд! Я понимаю, может показаться, будто моими действиями руководит жадность, но позвольте мне сказать с полной честностью, что это не имеет ничего общего с деньгами.
Кэролайн в изумлении покачала головой:
— Не имеет?
— Ни в коем случае! Эш — никудышный человек, и он промотает наследство, потворствуя своим безнравственным желаниям! Но я, — Ярдли расправил плечи, как если бы почистил перья, — я бы многое сделал для Беллевуда и поддержал фамильную честь. У меня не было никаких надежд или мыслей по поводу этого неожиданного наследства, пока я не узнал о безрассудстве Эша и пари. И сейчас я думаю, что имею моральное право принять вызов и не должен этого стесняться.
— Неожиданное наследство? Но как вы можете получить его, понимая, что это означает разорение другого человека?
— Естественно, могу, если человек никчемный. Мне кажется, женщина ваших моральных устоев должна считать Эша столь же отвратительным типом, каким его считаю и я.
Не веря своим ушам, Кэрол смотрела на него.
— Я не собираюсь переубеждать вас! Единственная вещь, которая отвратительна мне, — это тупой бык, который идет напролом, дабы воспользоваться моментом для осуществления своих собственных целей!
— Ах! Я слышал это тысячу раз! — Ярдли улыбнулся и снова сел, как будто Кэрол пригласила его на чай. — Послушайте, мисс Таунзенд! Грехи Блэкуэлла слишком вульгарны, чтобы рассматривать их в вашем присутствии, но вы не знаете всего. За этот последний год он содержал половину проституток Лондона. Однако нужен настоящий публичный скандал, тогда мы сбросим его с седла.
— Мы? Мы не сделаем ничего подобного! — Кэрол сжала кулаки. — А сейчас прошу вас уйти, мистер Ярдли!
Он продолжал, как будто не слышал ее слов:
— Вы можете обеспечить его провал, использовав его слабость против него самого. Из того что я узнал у Уортли, он не беспристрастен, не так ли? Это немного банально, но вы должны пойти навстречу его желаниям…
Кэролайн взяла себя в руки, гнев сделал ее движения напряженными и резкими.
— Простите мне мою прямоту, но вы сейчас просите меня продавать себя! Вам, мистер Ярдли, следует покинуть этот дом, и немедленно!
— То есть вы намерены защищать такого мужчину, как Эш? Вы декларируете распутный образ жизни? Возможно, вы уже пали жертвой…
— Если это ваша попытка перетащить меня на свою сторону, мистер Ярдли, то, к сожалению, вы не обладаете искусством убеждения.
Уинстон напрягся, кровь отлила от лица.
— Вы не шапероне, мисс Таунзенд.
— Нет, не шапероне. — Кэролайн зашуршала юбками и направилась к двери. — Вы, наконец, попали в точку.
Ярдли медленно поднялся со стула.
— Вы должны обдумать свой выбор более тщательно. Так как вы не в его вкусе, не думаю, будто он на самом деле польстился на ваши прелести. Кстати, стоит всего-навсего бросить несколько намеков определенным людям, чтобы каждая приличная дверь Лондона закрылась для американской любовницы Блэкуэлла.
— Вы лжете! Вы способны сделать это?
— Конечно. — Ярдли улыбнулся, как будто сделал ей самый большой комплимент. — Лондон смакует скандалы, а Эш в последнее время морит их голодом.
— Никто в Лондоне не испытывает жажды услышать рассказы о мистере Блэкуэлле. Вы преувеличиваете его значительность, мистер Ярдли, и льстите ему. — Она стояла в дверях. — Это обычная ошибка.
