И Кэрол вдруг стало стыдно из-за своей роли шапероне в этой грустной игре. Кроме того, она прекрасно знала, что значит жить без средств, рассчитывая на чью-то милость.
Эш продолжил:
— Нет никакой разницы, мисс Таунзенд. Когда я был моложе, материальный мир казался сотканным из страсти: то одна женщина, то другая. Страсть как плащ, который защищает и отделяет тебя от всех темных сторон мира. И даже когда я узнал, что страсть вовсе не щит, я предпочел не меняться.
— А теперь?
— Я изменюсь, ибо сделал выбор, — мягко сказал Эш. — Не потому, что подчинился угрозам подпевал вроде Ярдли. — Эш сделал новый поворот. — Скажите мне, мисс Таунзенд, что вы имели в виду, когда сказали моим друзьям, будто не ищете мужа? Это действительно так?
— Да, мистер Блэкуэлл.
Эш покачал головой:
— Это слишком простой ответ. Я думал, большинство женщин считают, что брак — идеальное средство для достижения… счастья.
— А мужчины? Это существенно для их счастья? — спросила Кэрол, наслаждаясь развитием их тихой дискуссии не меньше, чем самим танцем. — Разве вы не думаете о браке, мистер Блэкуэлл?
— Не сейчас, но когда-нибудь женюсь, ибо должен по самым естественным причинам.
— И что это за причины? — спросила она.
— Обязанности, деньги, семья… Я уверен, мой дед уже подобрал для меня подходящую юную леди, которая займет свое место в Беллевуде, когда придет время.
— Значит, вы не хозяин собственной судьбы?
Улыбка, которую он подарил ей, сопровождалась грустным взглядом голубых глаз.
— А разве подобная участь не касается каждого?
— Вы так образно рассуждаете о страсти, мистер Блэкуэлл, и никогда не говорите о любви.
— Любовь — это большая опасность, мисс Таунзенд, она гораздо опаснее, чем страсть.
— Вы говорите это исходя из собственного опыта, или это циничная точка зрения мужчины, испытавшего слишком много подобных эмоций?
Эш покачал головой:
— Опыт — лучший учитель. Разве не так принято говорить?
— А вы… любили? — спросила она, внезапно отчаянно надеясь, что он скажет «нет», что ни одна другая женщина не была так близка с ним.
— Однажды…
— И?
— И этого вполне хватило. Я настроен на признания, Кэролайн. Я предпочитаю страсть. Это не причиняет боли.
«За исключением меня… Каждый раз ты прикасаешься ко мне, затем отталкиваешь меня».
— Хотя мне следует предупредить вас, что как ваш опекун, коим я являюсь в данный момент, я вообще отрицаю все безумия страсти, но у меня было видение… Я видел, как убиваю своего друга. Моего лучшего друга, которому я дозволил защищать мою собственную жизнь, но, видя вас танцующих вместе, разговаривающих и смеющихся…
Это было признание, которое привело Кэрол в полное смятение, сладкая сила его ревности была слишком новой для ее понимания. «Он шутит. Он говорит эти вещи, чтобы подразнить и помучить меня…»
Кэрол вспыхнула и улыбнулась:
— Слава Богу, что теперь мужчины в обыденной жизни не носят шпаги.
— Мне не потребовалась бы шпага, я думаю, что задушить Дариуса было бы вполне достаточно.
— Эш, — сказала Кэрол, его имя приятно ласкало ее губы. — Может быть, вам не стоит знакомить меня с вашими друзьями, если вы…
— Торн — хороший человек, он лучше, чем я. И если у меня остались хоть какие-то крохи приличий, мне следовало бы отойти в сторону и позволить…
Кэрол прервала его:
— Я не лошадь, чтобы передавать меня другому, мистер Блэкуэлл.
Эш снова закружил ее.
— Мы всегда должны спорить?
— Нет. — Она опустила руку, чтобы прикоснуться к его руке, — неосознанный жест комфорта и примирения. — Нет, не всегда.
А затем, когда музыка кончилась, Эш ушел, оставив ее одну в зале для танцев.
