— Я не нахожу слов, видя, что вы не в состоянии объяснить свое приставание к замужней женщине, даже учитывая то, что любой мог застукать вас.
— Приставание? — спросил Эш, подняв руку в мелодраматичном жесте. — Я приставал?
— Вы… — Кэрол остановилась, чтобы восстановить дыхание и попытаться успокоиться. — Вы прекрасно знаете, чем занимались, мистер Блэкуэлл.
— Нет, если это выглядело так, как вы говорите! Видимо, я делал это грубо.
Он не выказывал ни намека на сожаление, однако вместо этого в его тоне слышалась искренняя обида.
— И поэтому, — его синие глаза остановились на ней с невысказанной целью, и Кэрол внезапно стало трудно дышать, — самый простой путь исправить этот пробел в вашем образовании — это…
— Мои познания не нуждаются в…
— Вас когда-нибудь целовали, мисс Таунзенд? Я имею в виду настоящий и продолжительный поцелуй?
«О Господи! Невозможный вопрос от невозможного мужчины — и я думаю, что ответить, сидя здесь как тупица, щеки которой краснеют с каждой секундой все больше».
— Да, разумеется!
Кэрол вспыхнула от этой лжи, инстинктивно пряча лицо и жалея об этом.
Эш и глазом не моргнул в ответ на ее заявление, только улыбнулся медленной чувственной улыбкой.
— Правда?
Настоящий и продолжительный поцелуй… Кэрол представления не имела, что это значит, но не желала сдаваться, боясь ущемить свою гордость.
— Не понимаю, какое вам до этого дело?
Эш подвинулся ближе.
— Вы действительно не умеете лгать, мисс Таунзенд.
Твердое отрицание испарилось, когда его близость растопила ее хладнокровие. Это было так неожиданно — оказаться в центре его внимания и ощущать мощную ауру мужской силы. Кэрол назвала миссис Лауэри дурой, но сейчас не видела ничего глупого в том, чтобы узнать, что же все-таки означает «настоящий и продолжительный поцелуй» мистера Блэкуэлла. Сейчас разумная мысль казалась неуместной, а его мужской запах, смесь сандалового дерева и корицы, производил поистине сногсшибательный эффект.
Эш был всего в нескольких дюймах от нее, и неровная мостовая под каретой делала каждое качание и каждый крен его соучастниками. Кэрол сидела на своем месте, не желая останавливать Эша, страх и ожидание переполняли ее. Пути назад не существовало. После она сможет говорить что угодно, делать что угодно, залепить ему пощечину, изливая свой гнев, которого на самом реле не ощущала, но все это будет уже после поцелуя.
Глаза Кэрол закрылись, и мир сузился до его легкого дыхания, которое смешивалось с ее собственным.
Карета остановилась. Кэролайн открыла глаза и страшно смутилась, поняв, что они приехали, а Эш, невинно отклонившись на спинку сиденья, смотрит на нее с триумфом и легкой полуулыбкой.
— Вы!.. — почти крикнула Кэрол и остановилась, не будучи уверенной, в чем, собственно, обвинять его.
Но раздражение захлестнуло, ее с такой силой, что она так и не смогла подобрать верные слова.
Эш мягко рассмеялся:
— Может быть, теперь вы чуть больше поймете очередную миссис Лауэри?
Прежде чем Кэрол сообразила, что ответить, лакей открыл дверцу кареты, Эш спустился вниз и протянул ей руку, помогая сойти.
Кэролайн оставалось только выйти из кареты. Она не считала возможным закатывать сцену в присутствии слуг, но желание толкнуть этого мужчину, несмотря на все его английское высокомерие, было больше, чем она могла вынести.
Эш наблюдал, как Кэрол, едва сдерживая себя, вошла в дом с гордым видом, и покачал головой. На самом деле он подтолкнул ее дальше, чем хотел, хотя и сам не понимал, зачем сделал это. Просто какое-то неуловимое и непреодолимое желание заставило его хоть как-то ответить этому несносному «терьеру», который отчитал его, словно мальчишку.
