— Логичнее спросить, возможно ли ввести бальные па в такой разговор.
— Что ж, — Кэролайн наклонила голову в сторону, словно искала ответ, — я думаю, когда речь идет о двух партнерах, то кто-то должен взять первенство, став ведущим, а один из них неизбежно набьет синяки. И, разумеется, если более неопытный в этой паре не знает все нюансы танца, то в итоге это будет более опытный танцор, разве не так?
— Но это правило для танцев, а не…
— Уверяю вас, полковник Стивенсон, это можно отнести и к двум странам, — настаивала она.
— Но что навело вас на подобное сравнение?
— Просто ни одна вечеринка не обходится без танцев.
И тогда это случилось. Вместо того чтобы запустить в нее вилкой, старый антагонист начал смеяться в ответ на ее парадоксальное утверждение, практически потеряв голову.
— Как это вам удается, мисс Таунзенд? При вашем юморе вы держитесь герцогиней. И пока я думал, будто вы не нравитесь мне из-за вашей заносчивости, вы обезоружили меня поворотами вашего гибкого ума, свойственного скорее мужчине.
— Вы так говорите, как будто я отвечаю за какую-то программу, полковник Стивенсон. Заверяю вас, я просто хотела, чтобы вы не умерли от скуки. Боюсь, я создаю затруднения для моего покровителя, когда веду себя слишком хорошо.
Полковник откинул голову, рассмеявшись от всего сердца на заразительное проявление юмора. Все гости за столом оживились и начали обмениваться комментариями, как будто не слышали, что так позабавило старого джентльмена, за исключением Блэкуэлла, который притворялся, что поглощен содержимым своей тарелки.
Сидя справа от Эша, миссис Лауэри наклонилась к нему, ее глубокое декольте блистало в свете свечей.
— Ваша подопечная американка прекрасно жонглирует словами, мистер Блэкуэлл.
— Вы так думаете?
Эш изобразил равнодушие.
— Я так понимаю, что вы… — она еще ближе придвинулась к нему, — не настолько очарованы ее талантами, как полковник?
Миссис Лауэри специально подчеркнула слово «очарованы», а ее декольте открылось еще больше, когда она наклонилась к нему. «Всегда высоко ценил замужних женщин».
— Я? Я вообще не замечаю ее очарования, — ответил он, понизив голос, чтобы соответствовать тону миссис Лауэри. — Я предпочитаю женщин более вежливых и с опытом, соответствующим их красоте.
Миссис Лауэри почти замурлыкала от удовольствия.
— Я так и думала! Вы не удивили меня. В отличие от тех мужчин, которые возятся с пони, когда породистые лошадки готовы встать под седло.
«Ах, шутка, достойная замужней дамы…»
— Подумать только, миссис Лауэри! Никогда не знал, что вы любите охоту! — Эш осторожно опустил глаза на ее декольте, а точнее, на ложбинку, разделявшую ее высокую грудь, которая была всего в дюйме от его руки. — Признаюсь, я редко упускаю возможность посидеть в седле.
Миссис Лауэри улыбнулась, и Эш почувствовал знакомую дрожь в спине от открывшейся перспективы. Никакого скандала, если леди предлагает сама и неболтлива.
— Ваша репутация искусного охотника преследует вас, мистер Блэкуэлл. — Миссис Лауэри подняла бокал и пригубила вино, что только подчеркнуло пухлость ее розовых губ. — Мне приятно думать, что я могу лично убедиться, заслуженно ли это.
Эш поднял свой бокал, оглядевшись, чтобы убедиться, что их интимная беседа не привлекает ничьего внимания. Но другие гости были заняты собственными разговорами, а хозяин, мистер Бедфорд, сидя на другом конце стола, подробно растолковывал слушателям, что существует машина, которая может делать конверты.
«Подумать только! Я-то думал, что вечер пройдет без развлечений!»
Эш вновь обратил все свое внимание на миссис Лауэри. Она являла собой образец английской красоты — белокурые локоны и небесной голубизны глаза, хотя ее безупречная внешность чем-то неуловимо напоминала фарфоровую куклу. А он никогда не любил кукол.
Его вкус требовал чего-то более живого и неординарного.
Прежде чем он успел ответить миссис Лауэри, мистер Бедфорд встал, подавая пример гостям и предлагая им перейти к вину, сигарам и картам, которые ждут их в гостиной.
— Я думаю, вы сами найдете то, что не даст вам скучать! — объявил он, сопровождая свои слова широким жестом.
