— Правда никого не волнует. — Кэрол посмотрела на него, ее большие карие глаза были ясны и прекрасны. — Весь Лондон жаждет посмеяться над историей шлюхи, распутного аристократа и его глупой подопечной, и что может остановить этих господ? Но когда скандал угас, я просто не могла видеть, как вы расплачиваетесь за мою ошибку, лишая себя права на наследство.
— Ах, Боже мой, Кэролайн, к чему эти формальности? Говори мне «ты». Так какую ошибку ты имеешь в виду?
— Я приняла ваш… то есть твой, «прошлый интерес» за нечто большее. Забыла, кто я и где мое место, забыла, что я ничего не значу для тебя.
— Ты ничего не значишь? Ты значишь для меня гораздо больше, чем я мог когда-либо вообразить.
Боль правды пронзила его сердце. «Я люблю тебя, Кэролайн, хотя и старался убедить себя, что это невозможно, что ты просто еще одно развлечение. Я наговорил тебе столько всякой ерунды». Все, что он когда-либо сделал или сказал, словно преследовало его.
— Кажется, я не создана для того, чтобы жить страстью ради страсти, мистер Блэкуэлл. Не вижу смысла в затягивании твоего отказа.
— Отказ? Как это может быть, Кэролайн? Я никогда не мог подумать о тебе так.
— Почему нет? Потому что я не ставила условий, прежде чем позволить тебе прикоснуться ко мне? — Кэрол сложила руки на груди, прижимая книгу словно щит. — Это был бы публичный скандал благодаря мне. Я сделала, что могла, чтобы не расстроить твоего деда. Теперь ты можешь вернуться к своей жизни, твое имя восстановлено, и твои деньги целы.
— К черту все это! Это не волнует меня!
— Конечно, не волнует. Ты никогда не беспокоился ни о чем, Эш. Ты никогда не принимал всерьез ничего — ни пари, ни неприятности и, уж конечно, ни свою шапероне.
— Кэролайн…
— Прекрати называть меня по имени! — Кэрол внезапно запустила в него книгой, и Эш инстинктивно пригнулся. — Ты ничего не знаешь обо мне, Эш Блэкуэлл! Ничего! Я отдала бы все, чтобы вернуть своих родителей или моего деда. Чувствовать себя частью семьи, даже если видишь ложь в мужских глазах. Я знаю, ты чувствуешь то же самое к своему деду. Мое сердце сжималось от боли при мысли, что ты останешься один во всем мире.
— Я не одинок. Мой дед признался, что продумал все это несколько месяцев назад! Это для него некий род игры, Кэролайн. Ты не должна жертвовать своими мечтами.
— Я не мученица и не жертвую своими мечтами. — Кэрол рассердилась и обдала его уничтожающим взглядом. А Эш, видя это, почувствовал легкий намек на облегчение. — У меня есть своя гордость и время о ней подумать. Не все же время думать о вас, мистер Блэкуэлл!
«Ах, опять спор! Этот задор, который мне начинает нравиться!»
— То есть моя жизнь восстановлена, как будто ничего не случилось, а ты собираешься уехать домой вместе со своей гордостью? — Эш поднял книгу, которую швырнула Кэрол, и протянул ей. — Что я за человек, как ты думаешь?
— Я не знаю. Я знаю, во что я хотела бы верить, но, честно, понятия не имею, что ты за человек.
Эш бросил книгу на пол и зажал ее пальцы в своей теплой ладони.
— Тогда я расскажу тебе. Расскажу, каким я был, прежде чем ты встала у меня на пути.
Кэрол кивнула, готовая слушать.
— Еще до Индии я жил в свое удовольствие и ни о чем не задумывался. Индия явилась наказанием, ниспосланным свыше, и, как уверился мой дед, стала для меня отрезвляющей средой. Передо мной открылась… — Эш вздохнул, — перспектива.
— И что же?
— Она появилась только сейчас. Я думал, что получил ее, проведя год в тюрьме в джунглях Бенгали. Там нашли друг друга члены «Джейда», и там родилось наше истинное братство. Для других это стало необоснованным наказанием, но я всегда чувствовал, что заслужил это место в подземелье. Это послужило расплатой за все бездумные удовольствия. За Анджали и ту слепую любовь, которая продемонстрировала, каким эгоистичным негодяем я был. Ведь я никогда не задумывался ни о чем, кроме своего собственного счастья и реальной любви…
— Как может быть эгоистична любовь и…
— Я никогда не думал о последствиях для Анджали или для ее семьи. И стал ее злым роком. Не обращая внимания на растущую ненависть к Британии, я поставил ее в опасное положение. Они убили ее, когда вспыхнули волнения, и я… не сумел защитить ее. Когда я узнал, что она погибла, я был уверен, что умру вместе с ней. Не из-за романтической привязанности, но от понимания, что каким бы потенциалом я ни обладал — я не был тем мужчиной, который заслужил эту любовь.
