Приготовления закончились, когда сгустились сумерки. Только над Красным Замком небо оставалось светлым и имело лиловый оттенок. Внутри стен горели огни, свет поднимался к фиолетовым небесам…
Корди остановился на опушке, опустил в траву веревку и оружие, сел и принялся наблюдать за силуэтами стражников, медленно скользящими по стене между зубцов. Юноша не ощущал ни малейшего волнения, потому что чувствовал: то, чем он занимается, намного важнее его самого. Он был уверен в необходимости этого занятия.
Шаг за шагом — к цели. И ошибаться нельзя, действовать следует наверняка. Сейчас Корди примерялся к распорядку обходов стены. Все начнется несколько позже, когда стемнеет. А сейчас — ждать, спокойно ждать.
Пока Корди старательно сохранял спокойствие, вокруг Ленлина жизнь кипела!
* * *
Легко понять радость родителей Ильмы — они уже готовились к худшему, воображали тысячи бед, какие могли приключиться с пропавшей доченькой… Деревенские мужчины искали в лесу едва ли не до рассвета — разумеется, ничего не нашли и возвратились в село, обменявшись клятвами снова выйти на поиски завтра… Они как раз сходились к околице, когда на дороге показалась Ильма — верхом на коне и сопровождаемая отважным спасителем!
Поэт тщетно пытался объяснить, что он лишь сопровождал героя и что с разбойниками расправился Корди — тот самый парень, с которым они вчера обедали у Мартоса, но никто не желал слушать. Тем более Ильма почему-то вбила себе в голову, что всем обязана этому прекрасному белокурому юноше в красивом камзоле, а вовсе не тому, другому, хмурому и неразговорчивому… да еще и наряженному в черное.
А уж когда Ильма объявила, что этот храбрец не только вырвал ее из лап злодеев, но и перебил банду, радость сельчан просто перехлестнула границы. Девушка охотно демонстрировала окровавленную одежду и тыкала пальцем в то место, куда свалилась отрубленная башка разбойничьего атамана. От этих тычков сорочка ходила ходуном и мягко содрогалась… У Ленлина голова пошла кругом. Блондин вырвался из кольца крепких рук, обнимающих, хлопающих по плечам, и заорал:
— Да послушайте же! Я здесь ни при чем! Это Корди! Корди освободил вашу Ильму! Черноволосый парень — помните, вчера? Он герой! Он убил волка-людоеда в Раамперле и совершил другие подвиги! Он, не я!
Ильмин отец снова заключил поэта в объятия и объявил:
— Возвратится второй парень, станем его хвалить. А пока ты здесь — прими нашу благодарность, не побрезгуй. Верно я говорю?
Земляки дружно зашумели. Помимо благодарности за спасение Ильмы, они испытывали облегчение от известия, что покончено с бандой. Разбойники давно уже стали костью в горле для всей округи.
Ленлин и опомниться не успел, как очутился в заведении Мартоса за столом, уставленным яствами. Вокруг шумели крестьяне, лилось пиво, а Ильма, успевшая переодеться, сидела рядом с поэтом. После первой кружки она перестала называть его «дяденькой», после второй — передвинулась поближе, а после третьей — как бы невзначай прижалась к блондину тем самым местом, на которое свалилась отрубленная голова разбойника…
Ленлин не сомневался, что неотразим, и принимал восторги девушки как должное… но загорелая крестьянская девчонка, увы, не смогла пробудить в груди поэта ответного чувства. Он бы и рад был сдвинуться от охмелевшей Ильмы подальше, да с другой стороны оказался отец спасенной, успевший влить в себя куда больше пива, чем возлюбленное дитя, и тоже стремился выказать внимание Ленлину.
Крестьянин принялся пересказывать парню собственные страхи, какие успели прийти ему в голову, пока искали Ильму.
— …А более всего, скажу, опасался я, что попало дитя в лапы Прекрасного Принца, — пьяно твердил счастливый отец, — это ж верная смерть!
Ильма всхлипнула и снова прижалась к Ленлину.
— Корди говорил, что в Красный Замок идут караваны рабынь, — пытаясь отстраниться от разгоряченной девицы, вспомнил Ленлин. — Куда ему столько?
— Ему всегда будет мало! — Крестьянин стукнул опустевшей кружкой о стол. — Потому что обычай его таков. Он желает вечно молодым красавчиком быть! Писаным красавчиком!..
