ночной, декабрьский первый снег.
Из выси-бездны, полной мрака,
укрыть собою все спеша,
тот снег слетал, кружась - и плакал
котенок, замедляя шаг.
Уже в оцепененье робком
застыл он, лапку приподняв,
моля о помощи негромко,
по-своему взывая - мяавф...
В ответ лишь ветер выл беспечно,
как-будто выть сбирался век,
да падал, падал бесконечно
ночной декабрьский первый снег.
А утром, в двух шагах от дома,
к снежинкам носик свой прижав,
лежал котенок льдинки комом,
ребенок маленький лежал...
1969-70 г. г.
От автора.
Была у детей овчарка. Лет двенадцати от роду. Однажды в пять утра звонок дочери - папа, приезжай, Рексу плохо. Утро, всем на работу. Примчался. Занялся им. Вижу, мучит его тошнота, помогаю ему как и чем могу. Остаемся вдвоем. Вскоре возвращается зять. Мы везем нашего ребенка - а кто же он еще в доме?! - в госпиталь. Диагноз - почки. Это предположил и зять, уролог-хирург. Ирония судьбы... Как хозяин собаки просил об одном - спасти Рекса.
Умчались на работу. В тревоге прошел день. Возвращаюсь домой, у двери квартиры слышу сквозь рыдания причитания жены - Рекса больше нет, Рекса больше нет ...
Мчусь в дом дочери - к ее приходу с работы быть с ней рядом, до появления убрать коврик, посуду, постель Рекса. Знала уже о потере, как довела машину - Богу известно.
Ввел ее, плачущую в дом. Приехал зять. Подошел к бару, наполнил три фужера. Сказал - пусть земля ему будет пухом... Выпили по-русски, до дна. И вдруг он зарыдал. Я был в шоке.
Люди его мужества и силы воли редки... Дочка закричала - папа, уезжай, бросилась к нему, обняла. В таком состоянии их и оставил. Необычной была и реакция внучки на смерть собаки.
Студентке Вашингтонского Университета, ей вечером сообщили о случившемся. Через пару часов, в полночь, она самолетом примчалась в Кливленд.
Как добрался домой, не помню. Все думал ночью, что же это за любовь такая между человеком и собакой? И вылились у меня размышления эти в стихи о любви
Памяти Рекса
Все в мире движется любовью,
и чист и щедр ее родник.
Какая той сильней, что кровью
роднит воистину родных?
Отмечена особой силой,
как разных полюсов магнит,
быть может юности, что милых
сердца упорно единит?
А может матери к ребенку
в котором кровь ее течет,
заявленная ею громко,
когда любви возник отсчет?
Или жены - безмерной - к мужу,
его - безудержной - к жене,
чуть охлажденной быта стужей,
возросшей может быть вдвойне?
Все в мире движется любовью...
Но есть меж ними лишь одна,
что Богом видимо особо
таинственно освящена.
Годов заботами загружен,
в родной семье однажды сам
я вдруг случайно обнаружил
ее в глазах овчарки-пса.
Плыла рассвета в окнах завязь -
в дом на рассвете принесен,
он, пёс, лучил ее глазами,
и так, что был я потрясен.
И целый век свой куцый, краткий,
он эту отдавал любовь
кому был предан без остатка,
кто был и с ним самим собой,
кто и его любил любовью
подобной, пусть была она
и сдержаннее, и суровей,
и Богом не освящена.
Все времени подвластно кругу -
в тысячелетьях скрылся век,
когда охотники друг другу
открылись - волк и человек.
Семья вершит свой век, заучен
давно событий ход и цвет,
он труден ли, благополучен -
вершит, но Рекса больше нет.
1986, Cleveland.
