Это был конец. И если бы только операции «Младший брат», это был реквием всему виду кинос сапиенс. Начнутся волнения общественности, против «чудовищного эксперимента» поднимутся правозащитные организации и служители культа: миллионы верующих — это страшная сила, подаст свой голос «Гринпис», давно выступающий за ограничение генетических опытов, проявит недовольство КЭТКОН, естественно, свое слово скажет Всемирный Совет; и под давлением общественности Гос. Совет Федерации примет закон. Киноссапы будут уничтожены или, в лучшем случае, сосланы в резервацию на отдаленной планете. Идея включения киносапов в сообщество людей окажется погребенной на веки вечные. «Это полный провал. Но что делать, если любой болван может опубликовать все, что ему вздумается. А если крупное издательство не примет статью, можно моментально зарегистрировать собственную газету, было бы желание». От горьких мыслей Сергея оторвал сигнал вызова. Это опять был Лавров.
— Ознакомился?
— Я могу его пристрелить?
— Можешь, в порядке очереди. Будь в 8:20 в аэропорту. Зал 8А. Подготовь все данные по «Младшему брату».
— Тема не отменяется?
— Нет. Операция переходит в новую стадию.
Кирилл Андреевич отключился. Сотрудники Уральского отделения давно привыкли к такой манере общения, которая объяснялась отнюдь не невоспитанностью, а элементарной нехваткой времени. После звонка стало легче. Операция не отменяется, значит, Лавров считает, что еще не все потеряно, может быть. Сергей неожиданно от души расхохотался, обнаружив, что сидит перед компом в одних трусах, и побежал принимать душ.
В аэропорт Сергей прилетел раньше времени и 10 минут дожидался Лаврова с Гребневым. До Новгорода летели молча, каждый поглощенный своими думами. Еще 15 минут полета на флаере, и в 9:20 по Уральскому времени они вошли в серое массивное здание Главного Управления СГБ ЕФ. Местное время отличалось на два часа, но все приглашенные уже собрались в конференц-зале.
Сергей плохо запомнил совещание. Председатель КЭТКОНа сначала возмущался тем, что комиссия не была вовремя проинформирована, но быстро сдался под напором аргументов Святослава Игоревича Дылдлина, директора СГБ. Выслушав доклады и потратив от силы десять минут на обсуждение, присутствующие быстро наметили план действий. К своему удивлению, почти все время молчавший Никонов получил карт-бланш на проведение темы «Зов сердца». Непосредственное обеспечение и прикрытие взяли на себя Дылдин и Траумберг. Научно-информационную работу взвалили на Гребнева и Лаврова, оказавшимися давними знакомыми по работе над институтом. Все совещание прошло за неполные полчаса.
Покинув совещание, Сергей прошел в свой новый рабочий модуль на восемнадцатом этаже здания. Работа над темой требовала присутствия в столице, где и должны были развиваться основные события.
Первым делом Никонов включил комп. «Ничего себе! Новый „Днестр-37“. По сравнению с его 29-тым земля и небо». Перекачка базы из Екатеринбургского кабинета заняла считанные секунды. «Да, командование право — надо начинать все с начала». Сергей нырнул в виртуальные лабиринты всемирной инфосети. Его отвлек только выходной звонок — на пороге появился Дылдин.
— Работаем? Какие есть пожелания?
— Святослав Игоревич, устройте мне встречу с патриархом.
— Патриарх, — директор задумался, — прекрасная идея! А заодно завтра встретитесь с верховным Имамом.
— Надо сразу же прозондировать реакцию религиозных лидеров. Войти с ними в контакт.
— Хорошо. Попробуйте. У меня через час встреча с Президентом, и к этому времени сообщу Вам время и место ваших встреч. Владимир сейчас в Новгороде, а к Исмагилу придется лететь в Ашхабад.
Его Святейшество, Патриарх Русской Православной Церкви Владимир, принял Никонова в своей резиденции в Свято-Вознесенской обители. Куранты монастыря пробили 11:00, когда Никонов прошел в кабинет патриарха.
Высокий, статный бородач поднялся ему навстречу. Известное по видео репортажам лицо осветилось широкой улыбкой.
— Проходите, располагайтесь. Святослав предупредил меня о Вашем визите, Сергей Александрович, присаживайтесь. — Приемная панель стола опустилась и вернулась на место, доставив два бокала с прозрачным желтоватым напитком. — Угощайтесь, такой мед ставят только в нашей обители.
