Этто и Аз постепенно уяснили, вокруг чего на самом деле шла борьба Хранителей, и теперь больше не удивлялись, зачем Хранителю Самосозерцания нужен зонт: он должен был послужить оружием против его соперника. После того, как до землян дошла эта связь, ход мыслей картофельных привидений показался им куда более знакомым.
Чем закончилась схватка двух партий, конечно, решилось не без участия Верховного Хранителя, на которого бурно напирали с обеих сторон. И так как он не мог сразу склониться ни к той, ни к другой партии, обе только неистовее давили на него, так что под конец его сдавили уже в буквальном, телесном смысле. Тогда Верховный оглянулся в поисках чего-нибудь, чем бы мог защититься и от одного, и от другого лагеря. А поскольку подходящим предметом ему показалась магистерская тросточка, он выхватил ее из руки Этто и замолотил по донимающим его хранителям.
Но ведь тросточка была на случай крайней необходимости настроена для сдерживания привидений и вполне могла оказаться грозным оружием (кто знает, что там придумал автомат), и потому Аз ринулся к Верховному Хранителю, чтобы ее отнять. Однако это обернулось для него худо: Верховный Хранитель огрел его по черепу набалдашником тросточки. Оглушенный ударом Аз отшатнулся, но, к своему изумлению, помимо боли почувствовал необычайно приятное ощущение, вызванное дрожью в теле. Придя в себя, он заметил, что картофельные привидения тоже охвачены дрожью. А поскольку они были значительно длиннее и тоньше землян, то выглядели так, словно их трясет жестокая лихорадка; во всяком случае, они совершенно выключились из битвы. И все произошло исключительно из-за удара по голове Напа: Верховный угодил по ней пусковой кнопкой, кнопка сработала, и тросточка принялась действовать.
«А мой счетный автомат», — подумал Аз, — «чудненько рассчитал: от чего у в меру упитанных людей только приятные мурашки, от того картофельных привидений просто колотит да плющит. Их даже стало бы откровенно жаль, если бы не было так смешно глядеть, как их трясет».
Аз, конечно, подольше потешился бы этой картиной да помлел бы от вибрации, если бы в эту минуту не вмешался Этто. То ли гроссмейстеру не понравилось представление, то ли ему, не столь упитанному, как Аз, дрожь доставляла меньше удовольствия, только он подобрал выроненную Верховным Хранителем тросточку и выключил ее. Картофельные привидения мгновенно перестали трястись, а его помощник остался без приятных ощущений.
— Жаль, — сказал Аз, потирая разболевшуюся теперь голову, — это было презабавное зрелище, и чувство было замечательное.
— Промашка — вот что это было, — объявил Этто, — и притом, что касается зрелища, оно было нисколько не забавное, а вовсе даже неэстетичное. Автомату следовало бы рассчитать другое средство.
— И что теперь? — спросил Аз.
— Посмотрим, — сказал Этто.
Он подступил к Верховному Хранителю, который уже не дрожал как осиновый лист, а просто стоял изрядно обалделый, и пообещал ему обеспечить зонтиками все картофельные привидения, если они выйдут из нутра планеты, чтобы поселиться снаружи.
— Только там, — уверял Этто, — удастся устроить жизнь по законам эстетики. Здесь, внутри, это невозможно.
Все еще ошеломленный Верховный Хранитель согласился на все, однако выговорил для себя особенно красивый зонт. И даже Хранитель Табу, который больше не смел перечить, выпросил себе добавочный зонт, после чего Хранитель Самосозерцания и все остальные накинулись на Этто с той же просьбой.
— Все получат по дополнительному зонтику, — пообещал Этто. — Правда, чтобы их изготовить, мне потребуются роботы.
— Они хоть что-то понимают в зонтиках? — спросил Аз магистра. — В конце концов, эти штуки должны работать.
— С этим нам поможет автомат, для того он и предназначен.
— Когда мы отправлялись, — заметил Аз, — я бы даже представить не смог, что он у нас именно для этого, а уж сам автомат и подавно.
