— Что же ты меня не целуешь? — продолжая улыбаться, спросила нимфа.
Антем молча подошел и приложился к слегка холодным губам своей возлюбленной. Затем оба они опустились на большой, горячий от солнца камень.
— Утка, что сбила себе гнездо в тростниках, высидела сегодня девять крошечных утят. Такие желтенькие и уже плавают. Я подходила к ним совсем близко, и они меня не боятся, — передавала Напэ свои водяные новости.
Но Антем плохо понимал слова своей собеседницы. Он глядел на нее немного вбок и испытывал мучительное желание сжать в своих руках ее грациозное, легкое тело.
В лесу послышался легкий треск.
«Это нимфы. Они вечно подсматривают и теперь смеются над моей человеческой слабостью», — подумал отрок.
Он обнял подругу, рассказывавшую ему что-то про стрекоз, и решительно привлек ее к себе. Губы их снова соединились…
Но едва голова Напэ, а за ней и стан стали склоняться под пылкой лаской отрока, маленькая нимфа повернула лицо и прервала поцелуй.
— Антем, милый, — прошептала она, — не надо, я боюсь! — И Напэ, сделав усилие, выпрямила стан и освободилась от его объятий.
«Не уступай просьбам глупой девчонки, — пронеслись в голове у Антема слова Гианеса, — гамадриады смеются…» Нет, я не дам им смеяться! Ты не уйдешь от меня, плутовка!
— Кто любит, тот не боится, — произнес он почти строго и снова сжал изо всех сил тоненькое белое тело испуганной Напэ.
Та пыталась защищаться, но тщетно — Антем был сильнее. Нимфа пустила в ход просьбы и наконец попробовала закричать. Крик, правда, был слабый, почти невольный, но в глубине леса его услышали…
В тот самый миг, когда отрок, с покрасневшим лицом, торжествовал уже победу над обессиленной подругой, на опушке леса показалась стройная фигура белой сатирессы Аглавры. Быстрым, уверенным шагом приблизилась она к Антему, взяла его сзади за волосы и за овечью шкуру, облегавшую стан, и, словно котенка, отшвырнула на несколько шагов.
Сама же наклонилась к маленькой нимфе… Отрок быстро поднялся на ноги и, слегка потирая колено, злым взором мерил врага.
Сатиресса поцеловала Напэ и стала возле нее, прекрасная и готовая отразить нападение.
Темно-карие глаза ее блестели от гнева. Высоко подымалась молочная, твердая грудь, а правое копыто рыло золотистый мелкий песок.
Антем внезапно нагнулся, поднял с земли тяжелый камень и с силой швырнул им в противницу.
Та уклонилась, но не совсем. Камень задел беломраморный бок сатирессы, оставив на нем пурпуровый след.
Дева сдвинула брови, превозмогая боль.
— Смертная падаль, — произнесла она сквозь стиснутые зубы, — это не пройдет тебе даром!
В тот же момент враги яростно бросились друг на друга. Две маленькие гамадриады со страхом смотрели на эту борьбу. Она была непродолжительна.
Внезапно повернувшись задом, сатиресса сбила отрока с ног страшным ударом копыта. Затем, бледная от злобы, кинулась на поверженного врага и коленом наступила ему на грудь… Напрасно пытался Антем удержать ее белые сильные руки.
Длинные твердые пальцы сатирессы сдавили горло противнику. Гамадриады видели, как слабели его попытки освободиться. Все ниже и ниже склонялась над отроком сатиресса, с торжествующей ненавистью глядя в его широко раскрытые глаза… Тела их соприкасались, и победительница чувствовала, как трепещет в последней агонии придавленный ею враг. Этот трепет невольно передавался и ей.
Наконец он умер. Сатиресса, не вставая с земли, оглянулась в сторону Напэ.
Та лежала неподвижно, широко раскинув на горячем песке свои бледные тонкие руки.
Тогда победительница медленно поднялась на ноги и злобно стала топтать лицо неподвижного Антема. Светлые розоватые копыта Аглавры окрасились кровью.
Насладившись местью, она взглянула на обезображенные черты того, кто еще так недавно был молод и счастлив. Тихонько плакавшие от страха маленькие гамадриады слышали ее торжествующий шепот:
— Лежи здесь, презренная падаль, дерзнувшая посягать на богинь!
Затем она вернулась к Напэ.
Нимфа очнулась от ее горячих поцелуев.
— Что ты со мной делаешь, Антем! — прошептала она, приоткрывая глаза.
— Антема более нет! Дерзкий мальчишка, пытавшийся овладеть тобой насильно, больше не существует. Я спасла от посягательств твою божественную чистоту.
