Сны - страница 28
— Это она сама! — зашептала чуть слышно, прижавшись к дубовому стволу, ближайшая к сатиру гамадриада.
Из-за деревьев в вечерних сумерках показался кто-то стройный, высокий.
С гордо поднятой головой по узкой тропинке прошла легкой походкой белая сатиресса Аглавра, в каких-нибудь пяти шагах от Гианеса.
Не желая мочить своих ног, через ручей перебралась она не вброд, а по тонкому древесному стволу, перекинутому на другой берег.
Мерно постукивали ее изящные копыта. Молодой сатир испытывал странное чувство. Он и негодовал на убийцу друга, и испытывал к ней прежнее непреодолимое влечение. Глаза его следили за стройной фигурой, пока она совсем не скрылась за деревьями.
Когда шаги сатирессы смолкли, Гианес глубоко вздохнул и вновь погрузился в тяжелую думу…
Время текло. Над лесом поднялся серебряный щит Артемиды. От деревьев потянулись слабые, еле заметные тени. Далеко послышался шум воды. Шум этот приближался, превращаясь в шлепанье чьих-то тяжелых копыт.
«Вероятно, лось, — пронеслось в голове у сатира. — Нет, не лось, — решил он немного погодя, — совсем не слышно фырканья и глухого протяжного кашля. Это кентавр».
Действительно, в освещенном луной пространстве ручья показалось мощное тело четвероногого лесного богатыря.
Гианес, вглядевшись, узнал своего старого знакомца Сфенела, которому он когда-то помог вправить вывих ноги.
Когда кентавр подошел, молодой сатир его окликнул:
— Куда направляешься, Сфенел? На охоту? Лосей в этом месте нет ни одного.
— Нет, я отыскивал тебя. Скажи мне, правда ли это, что смертный мальчишка, которого я возил на спине, убит?
— Правда, — ответил Гианес.
— Конечно, ты знаешь, что помощь моя, если ты решил отомстить, будет немедленна?
— Знаю, о мой Сфенел, но погоди лишь немного, я сам хочу попытаться совершить над ней наказание.
Так говоря, Гианес немного лукавил. В сердце сатира еще не вполне пропала надежда, что он сумеет добиться ласк неприступной полубогини.
Некоторое время собеседники молчали.
Но вот кентавр переступил с ноги на ногу, и глухо чавкнуло вязкое, илистое дно. Вслед за тем послышался грубый голос четвероногого героя:
— Вчера ночью на равнине, по ту сторону гор, нам удалось загнать и забить до смерти обернувшуюся волчицей колдунью. Она стлалась по траве, убегая, то и дело меняла направление, прижималась к земле и бросалась в разные стороны. Но разве может кто спастись на ровном месте от стада кентавров?.. Ей хотелось уйти в горы или к лесу. Дважды наша ведьма была уже близко от них, но оба раза мы преградили ей путь и поворачивали обратно. Когда она выбилась из сил и скорее плелась, чем бежала, высунув потемневший язык и распустив длинные седые космы на волчьей голове, мы приблизились к ней и стали ее бить передними ногами. Она падала, снова вставала, стонала и произносила какие-то непонятные слова. Боясь, чтобы ведьма не наслала на нас наваждения, мы поскорей заколотили ее насмерть и почти втоптали в землю ее обезображенный труп… Мы, кентавры, не любим никакого колдовства.
— Это — веселая забава. Я тоже не люблю, когда эти противные человеческие старухи, коварно приняв звериный вид, таскаются вдоль опушек. Впрочем, среди людского племени этим делом занимаются одни только старухи. Я раз видел волка с длинной рыжей бородой, идущего на своих четырех лапах совсем не волчьей походкой. Таких ложных зверей следует без жалости уничтожать. Они только портят нрав и характер настоящих; портят даже самую породу.
— Совершенно согласен с тобой… Я вполне понимаю, когда бог Посейдон принимает вид пышногривого жеребца и спешит, выбегая из волн ревущего моря, в пасущиеся на прибрежных лугах табуны… Он улучшает конское племя. Рожденные от него жеребцы своей быстротой бывают подобны нашему племени… Но люди… Но люди… Они во всем стремятся подражать олимпийцам и подражают так скверно… Не будем говорить о них!..
Издалека долетел рев оленя.
Сфенел встрепенулся и внимательно прислушался.
— Это у Круглого Камня, за поборотом ручья. Хочешь погоняться за ним вместе со мной?
— Нет. Мне предстоит еще небольшое свидание.
— Воробей! Смотри, не доведут тебя до добра твои нимфы!
