Конечно, предлагая это платье, Стефани желала ей добра, но Констанс прекрасно понимала, что никогда и ни при каких условиях не появится на публике в столь смелом, если не сказать вызывающе сексуальном облачении. Свернув платье, она постояла несколько секунд в нерешительности, потом заглянула в чемодан, надеясь, что свободного места уже не осталось и тогда ей не придется принимать трудное решение.
Однако пустой угол требовал заполнить его хоть чем-нибудь, и Констанс затолкала платье в самый низ, дав себе слово, что наденет его только в том случае, если Брайан Дорретти сделает ей предложение.
Разумеется, такое могло случиться только во сне.
Опыт последних двух-трех лет, когда он едва ли не ежемесячно отправлялся в тот или иной конец Великобритании или даже Европы, научил Брайана обходиться минимумом вещей. Исключение делалось только для рубашек, носков и белья, которые менялись каждый день. Вот и сейчас он положил в сумку всего лишь деловой костюм и туфли. Если у человека есть деньги, он избавлен от необходимости таскать с собой галстуки, носовые платки и прочую ерунду, которую можно при необходимости купить на месте.
Застегнув «молнию» на сумке, Брайан разогрел пиццу и устроился на диване перед телевизором, не забыв прихватить стаканчик своего любимого виски «Клан Макгрегор». Мать, конечно, выбранила бы его за такое неподобающее джентльмену поведение, но он не считал себя джентльменом. После пиццы во рту остался сильный привкус, а так, как вставать и идти в ванную чистить зубы было лень, Брайан прополоскал рот еще одной порцией ячменного напитка, находя оправдание в том, что если уж и нести в страну горцев какой-то запах, то пусть лучше это будет запах «Клана Макгрегора», чем острой итальянской колбасы.
Он еще попытался – разумеется, мысленно – составить список знакомых, которых можно было бы посетить в Эдинбурге, но растекшееся внутри приятное тепло достигло мозга, и Брайан едва успел выключить телевизор перед тем, сон окончательно и бесповоротно отправил его в мир грёз.
Окончательно Брайан пришел в себя в аэропорту. Время вылета неумолимо приближалось, а Констанс все не было.
С женщинами, черт возьми, всегда так.
Сам он прибыл в Хитроу достаточно рано, хотя, конечно, и не так рано, как того требовали совершенно идиотские правила авиакомпаний.
Брайан огляделся. Может быть, Констанс уже здесь, но не подходит намеренно, игнорируя его точно так же, как делала это всегда на корпоративных вечеринках?
Сердце ёкнуло, когда взгляд наткнулся на стройную женщину в элегантном черном костюме, стоявшую спиной к нему и, похоже, выискивавшую кого-то в толпе. Констанс!
Посадку на рейс Лондон – Эдинбург уже объявили, так что стоило поторопиться. Пока Брайан, списывая учащенное сердцебиение на чрезмерное насыщение крови алкоголем, пробивался к Констанс, она уже попала в сферу внимания некоего прилично одетого господина с «дипломатом».
– Привет.
Полные, слегка подкрашенные губы разжались лишь на мгновение, но звук, глубокий, грудной, задел потаенную струну, и она завибрировала в Брайане, отзываясь странным, давно забытым ощущением. Повинуясь внезапному импульсу и испытывая необоснованную ревность к господину с «дипломатом», взгляда, которого продолжал изучать фигуру Констанс, Брайан положил руку на плечо Констанс и, наклонившись, прикоснулся губами к бархатистой коже щеки. Уже в следующее мгновение жест показался ему нелепо-абсурдным.
– Конни, почему так поздно?
– Поздно? Нет, это ты приехал слишком рано. Не люблю аэропорты, в них всегда или слишком шумно, или ужасно пустынно.
Мужчина с «дипломатом» едва заметно пожал плечами, как бы говоря: «Извини, приятель, я же не знал», – и отвернулся к табло, а Брайан еще раз напомнил себе, почему никогда не предпринимал попыток штурмовать крепость, называемую Констанс Эллингтон. Давным-давно, три года назад, она ясно дала понять, что не питает к нему абсолютно никаких чувств. Вот и сейчас, хотя голос ее дрогнул – наверное, она просто запыхалась, – все остальное, как будто предупреждало: «Не прикасайся!»
Брайан откашлялся и выжал из себя улыбку.
