Он выудил из нагрудного кармана письмо и медленно перечитал его. Вот что там там говорилось:
Мистеру Мэттью Погмору
Лично в руки
Корнборо, пл. Рынок, 10,
11 мая 18…
Уважаемый господин!
В соответствии с Вашими требованиями я запросил завещание покойного мистера Сэмюэля Уилкиншоу, владельца постоялого двора «Пыльный Мельник», чтобы просмотреть его в Сомерсет-Хаус. За исключением незначительных сумм слугам и старым друзьям, все состояние покойного безоговорочно отошло вдове, и никаких ограничений, касающихся ее второго брака. Валовое имущество оценивается в £15,237 и выше, чистое — в £14,956 и выше. В дополнение к этому земельные владения, нематериальные активы, мебель и инвентарь «Пыльного Мельника» также достаются вдове.
Искренне Ваш,
Сэмюэль Шарп
Мэттью тщательно сложил письмо так, как оно было, и вернул в карман, продолжая улыбаться.
— Ах! — пробормотал он. — Что за чудо — обладать знаниями и знать, как воспользоваться ими!
После чего он тоже отправился в постель, спал отлично и рано утром встал, чтобы проводить брата, пожелать ему хорошего настроения и пообещать, что он вернется домой как новенький. Оставшись в одиночестве, он усмехнулся.
Прошло несколько дней, прежде чем Мэттью решил отправиться в Корнборо. Миссис Уолкиншоу слегка удивилась его появлению, хотя в последнее время он иногда удостаивал ее визитами. Как желанного гостя его провели в ее личную гостиную.
— Умоляю, скажите, что в последние дни творится с Томасом? — осведомилась она, когда Мэттью устроился в самом удобном кресле.
Мэттью в загадочной манере покачал головой.
— Не спрашивайте меня, мэм, — печально ответил он. — Это больная тема. Однако, если только между нами, как говорится: Томас отправился в Скарборо-Спа, мэм.
— В Скарборо! — воскликнула миссис Уолкиншоу. — Зачем?
— Он очень любит всякие забавы, таков уж этот Томас, мэм, — сказал он. — Пойти в загул, ну, вы понимаете. У нас бывает так скучно… Но я — домосед, если что.
Миссис Уолкиншоу, которая слушала эту тираду, все сильнее и сильнее вытаращивая глаза, швырнула пяльцы в кошку.
— Ну, ей-богу! — воскликнула она. — Умчаться валять дурака в Скарборо и даже не сказать об этом![6] Уж я позабочусь, чтобы ноги его не было в этом доме! Брехливый старый потаскун! Не верю, что его интересовало что-либо, кроме моих денег, ведь я разыграла его как-то вечером на этот счет, а он ушел с длинной, как у лошади, физиономией и не попрощался. Старый греховодник!
— Мы все не без греха, мэм, — заметил Мэттью, — но некоторые из нас в меньшей степени.
Затем он продолжил говорить всякие правильные и приятные вещи и в конце концов отправился домой довольный. А спустя пять недель Томас, чей отдых по совету Мэттью затянулся еще ненадолго, получил от брата письмо, которое заставило его задуматься сильнее, чем когда-либо в жизни.
Дорогой брат! (это семейное)
Должен сообщить, что теперь ты можешь спокойно возвращаться домой, потому что этим утром я женился на миссис Уолкиншоу сам. Я решил оставить сельское хозяйство, а она — свой бизнес, потому что рука об руку мы можем спокойно жить в Хэррогейте и вести более приличествующую жизнь, раз это приятно нам обоим. Деловые вопросы между тобой и мной могут быть улажены, когда вернешься. Так что на сегодня все, от любящего брата,
Мэттью Погмора
P.S. Ты неправильно понял, что имела в виду миссис Мэттью Погмор, когда говорила, что ее состояние отойдет, когда она выйдет замуж второй раз. Она, конечно, имела в виду, что оно отойдет второму мужу.
P.S. еще раз. Что, собственно, и произошло.
После этого мистер Томас Погмор решил отправиться домой и провести отшельническую жизнь среди овец и коров.
