Нед поднялся на второй этаж, решительно избегая общества остальных гостей. Они представляли собой группу неотесанных грубиянов, и не первый раз Нед удивился, где Селби набрал их. Ему уже второй раз не удалось осуществить свое намерение зайти в библиотеку, но прогулка вокруг дома, вероятно, помогла ему лучше, чем чтение книги у камина, и он вспомнил, как накануне вечером Белтон говорил о Длинной галерее. Может быть, стоило ее посетить.
Нед не спеша прошел до конца коридора, где находились двойные двери, ведущие в галерею, высокие окна которой тянулись вдоль стены и выходили в парк. На остальных стенах висели, как обычно, портреты предков. На паркетном полу были в беспорядке расставлены диваны.
Нед шагнул в комнату, остановился, затем отступил назад.
— Говорю вам, женщина, научитесь держать язык за зубами… Зачем вам понадобилось рассказывать этому высокомерному сукину сыну о Грейт-Райл? — Голос Годфри Белтона все повышался и повышался.
— Это не секрет, Годфри, — возразила Джорджиана.
Нед вошел в комнату. Голоса доносились из-за занавеси, прикрывавшей нишу в конце комнаты. Занавесь была раздвинута, и он видел спину Джорджианы, повернувшейся лицом к Белтону. Нед, тихо ступая, направился к ним, стараясь держаться поближе к окнам, чтобы не попадать в поле их зрения.
— Это мое дело. И я не позволю, чтобы вы болтали о нем со всеми. К тому же вы слишком по-дружески держите себя с Аллентоном. Я видел, как вы строили ему глазки, — не думайте, будто я этого не заметил. И видит Бог, вы еще узнаете, насколько я не потерплю, чтобы моя женщина смотрела на кого-то другого.
В его голосе сквозила ярость, и Нед услышал, как у Джорджианы перехватило дыхание и она сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Когда она сказала: «Отпустите меня, Годфри. Вы делаете мне больно!», — Нед быстрым шагом двинулся к ним.
— О, я сделаю и похуже, — заявил ее суженый, — если увижу, что вы смотрите на другого мужчину. — Если он и собирался сказать что-то еще, то его слова заглушил другой звук — Белтон взвыл от боли.
Нед, который уже не старался оставаться незамеченным, ясно видел происходящее. Джорджиана, как разъяренная кобра, молниеносно и решительно нанесла удар. Она пнула Годфри коленом в пах, а правой рукой била его по шее, которую он нагнул, задыхаясь от боли и пытаясь что-то сказать.
— Никогда больше не смейте причинять мне боль, Годфри, — сказала Джорджиана. — Будьте уверены, я ударю вас сильнее.
Она с отвращением отвернулась от свалившегося и стонущего жениха и в нескольких футах от себя увидела Неда, стоявшего так, что Годфри не мог его заметить.
Нед быстро вернулся к двери, и Джорджиана последовала за ним.
— А что вы здесь делаете? — Вопрос был коротким и сердитым, след последних нескольких минут все еще оставался в выражении ее лица и глаз.
— Я случайно проходил мимо и, услышав ваш спор, подумал, может быть, вам требуется помощь. Но как видно, ошибся.
Нед стоял, глядя на нее, и удивлялся, как он, черт его подери, не заметил этого раньше. Больше никакого дежа-вю. Джорджиана Кэри была воровкой и карманницей, в засаде подкарауливавшей путников, застрявших в снегу. Нельзя было ошибиться, глядя на то, как она двигается, на особенности ее фигуры и деловитую жестокость, проявлявшуюся в тех случаях, когда она решала свои проблемы. Теперь, глядя на ее расправу с Годфри Белтоном, Нед как бы снова почувствовал удар по собственной шее, полученный, когда она сбила его с ног. И ничего удивительного в том, что этот пони в стойле показался ему знакомым.
Джорджи остановилась в нерешительности, прижав руки к губам.
— В чем дело? Почему вы так на меня смотрите?
Он улыбнулся.
— Никакой причины, кроме восхищения вашей способностью заботиться о себе. — Он посмотрел на Годфри, все еще издававшего какие-то булькающие звуки. — Что теперь хотите с ним сделать?
— Оставить здесь, — холодно сказала она.
— А не захочет ли он отомстить?
— Возможно.
— Вам лучше заручиться поддержкой вашего опекуна, — предложил он. — Он наверняка не одобрит подобную грубость.
— Мой опекун находится в дурной компании, — тем же холодным тоном заявила она. — Конечно, вы можете понять это, судя по гостям, которых он приглашает. То, что вы считаете грубостью, для него вполне приемлемое поведение.
