Снова тишина, но не такая продолжительная. Прервал её Моуди.
— Ну и поделом, — бросил он. — Жаль, но Снейп сам виноват.
— Аластор, будьте добры, посмотрите, как там дела у мадам Помфри,— довольно резко произнес Дамблдор.
Моуди хрюкнул и вышел. В кабинете остался только директор и Люпин. Гарри почувствовал огромную благодарность к Дамблдору. Теперь тут остались только те, кто действительно мог понять...
— Гарри, пожалуйста, успокойся немного... Можешь сесть?.. Или тебе помочь?
— Нет, не надо, — мальчик встал, прошагал к ближайшему креслу и с размаху упал в него.
— Гарри, ты можешь сейчас рассказать, что произошло? Я не заставляю... просто... хочу тебе помочь. Если ты всё расскажешь, как было, поверь, станет легче... Ну?
— Да, господин директор...— Гарри глубоко вздохнул и принялся описывать всё, как можно подробнее.
Тяжело было рассказывать про смерть Петтигрю, который верно служил Вольдеморту, но и это не уберегло Питера, когда он "оступился"... Однако все меркло, когда мальчик дошел до самого конца... В груди была пустота, затрудняющая словесный поток, сердце будто неприятно щекотали жестким пером, Гарри через силу рассказывал про то, как оставил Снейпа на верную смерть, и про слова Люциуса... Через несколько минут мальчик снова погрузился в зловещее молчание. Лицо Дамблдора, побледневшее ещё до появления Гарри, стало совсем серым и старым, ясные голубые глаза заволокло туманом, руки директора теребили кисточку мантии... Люпин мелко дрожал, его повязка постепенно становилась красной, он до крови прокусил губу. Сделав это, Римус вздрогнул и шепотом сказал:
— Ну, вот... Я остался последним Мародером... Простите, директор.
Не сказав больше не слова, Люпин вышел. Остались только Гарри и Дамблдор. Директор молчал, и мальчик не находил, что сказать. Только когда тишина стала звенящей, слизеринец осмелился заговорить:
— Профессор Дамблдор, сэр... можно вопрос?
Директор Хогвартса очнулся от своих раздумий и посмотрел на Гарри.
— Да, конечно, спрашивай... Ты имеешь право знать всё...
— Почему Питер Петтигрю заступился за меня? Он всегда всё делал с выгодой для себя, а такой поступок... он не мог не знать, чем это грозит...
Дамблдор слабо улыбнулся.
— Довольно давно, Гарри, я уже говорил тебе, что когда один маг спасает другому жизнь — это очень важно... Питер был у тебя в долгу... и решил, раз уже должен был умереть давно, а ты спас его, то лучше умереть за тебя. К сожалению... или к счастью, он понял это немного поздно... Но он понял.
— Я тоже многое понял сегодня, — прошептал мальчик. — Профессор Снейп сказал...
Гарри запнулся. Больше ему не удалось выдавить ни слова. Дамблдор подошел ближе к креслу слизеринца и так же тихо сказал:
— Северус был хорошим человеком... просто иногда сам не верил в это... И поэтому был таким... слегка мрачным. Но это, отчасти, не его вина — было мало людей, способных понять Северуса... А он не захотел больше понимать других людей... Его это очень угнетало... Я знаю, как ты весь год пытался войти в его положение... Это очень похвально, Гарри...
— Я не для похвалы это делал...— слезы снова щипали глаза, и Гарри опустил голову, чтобы Дамблдор не видел.
— Я знаю... Но, я думаю, тебе всё же многое удалось... И Северусу очень это помогло и, возможно, ещё поможет... Не здесь... может где-то в другом месте... Ну... ты понимаешь...
— Да, господин директор... Я... Я... хотел...
— Конечно, иди, Гарри. Отдыхай.
— Спасибо, сэр... До свидания.
Мальчик плелся по коридору не замечая ни учеников, ни Филча, сделавшего замечание за неопрятный вид и грязь... Гарри было всё равно, что его мантия, как всегда, мало уцелела после очередной "стычки", что кровь из ран капает прямо на ковер... Слизеринец не видел, куда шел...
На одной из лестниц мальчика догнал Рон. Староста был встрепан и напуган, за ним бежала Гермиона.
— Гарри, — выпалил Рон.— Гарри... Тут такое... Гарри... Я всё слышал... Друг, ты как? Что случилось?..
Но Гарри не слышал гриффиндорского старосту.
— Рон, пожалуйста, проведи меня в вашу гостиную ... Я не хочу в свою...
