Согласившись, мужчина без лишних слов подхватил дочку на руки и приподнял к верхушке ели.
- Ой-ой, не урони меня! - Вцепившись отцу в шею, пролепетала Эллина.
- Не бойся, Заяц, я крепко держу. - Чмокнув малышку в висок, успокоил. Осторожно поднося к ёлке: - Давай, аккуратненько надевай.
Склонив голову набок, Анастасия с умилением наблюдала за мгновениями, казалось, полнейшего единения отца и дочери. Чего бы ни думала о Ставицком, он Лину любит. Просто не всегда понимает, как малышке показать и доказать чувства. Но это дело поправимое. При желании и правильном подходе Эллина вскоре станет настоящей папиной дочкой. Самой любимой и любящей.
- А ты чего стоишь, Настя? - Позвала девочка, все еще находясь на руках у Даниила. - Смотри, мы звезду надели, теперь игрушки надо. Давай ты будешь подавать.
- Да, сейчас. - Ринувшись к ящику, Анастасия опомнилась: - Погодите, с игрушками! Сначала нужно гирлянду повесить!
- Давайте скорее вешать. - Заерзав на руках отца, потребовала девочка.
- Это к твоему папе. - Вытаскивая небольшую коробку, где были аккуратно сложены старые гирлянды. - Это обязанность мужчины.
- Кто Вам такое сказал? - Фыркнул Ставицкий.
- Во всяком случае, у нас в семье так заведено. - Зардевшись, пояснила. После понимая, что напрасно вспомнила о своей семье. Все-таки легенда о Снегурочке для Эллины должна оставаться легендой.
Но и тут малышка пришла на помощь:
- Па, Настя правду говорит! У неё дедушка - Дедушка Мороз! А он знает, как правильно!
- Ну, только если Дедушка Мороз. - Нехотя спуская малышку на пол, согласился.
Далее все происходило как по сказочному сценарию, о котором ранее Лина могла только мечтать. Обматывая ёлку гирляндой, Даниил и сам запутался в ней и едва не грохнулся на пол, на ходу задевая коробку с игрушками. Благо, вовремя сумел удержать равновесие и порчи ценного раритетного имущества удалось избежать. Но задорный смех девчонкам был обеспечен.
- Между прочим, могли помочь, а не издеваться! - Нарочито обиженно бунтовал мужчина, пытаясь выбраться из импровизированного плена проводов. Но вместо помощи получил еще больше насмешек со стороны дочки.
После - танцы по комнате с блестящей мишурой. Огромные стеклянные шары, которые малышка с восхищением, не без помощи отца, развешивала на самые высокие ярусы ели. Отовсюду звучал звонкий смех. Строгий с виду Ставицкий не мог удержаться, не поддавшись всеобщему задору. Настя готова поклясться - впервые за длительное время улыбки искренне и без принуждения озаряли лица маленького семейства.
В какой-то миг девушка почувствовала себя действительно настоящей волшебницей. И как нескромно ни звучало, но именно благодаря ей, в этом доме воцарил маленький, но мир. Уже и не скажешь, что час назад Даниил выглядел растерянным и испуганным от непонимания, а Лина походила на самого несчастного ребенка в мире.
- Вот, кажется, всё. - Когда последний шарик отправился на ёлку, опуская дочь на пол, подытожил Ставицкий.
- Как это все? - Уперев руки в бока, притворно возмутилась Настя. - Мы еще не зажгли елочку.
Хмыкнув, мужчина присел и полез к розетке, чтобы включить гирлянду:
- Готовы?
- Сейчас можно загадать желание. - Громким шепотом добавила Анастасия, подмигнув Эллине.
- Ёлочка - гори! - Звонко выкрикнула малышка, при этом скрестив пальцы и забавно сморщив носик, что-то про себя бормоча.
Даниил, выбравшись из-под ёлки, недоуменно переглянулся с Настей, на что последняя расплылась в улыбке. В некоторой степени завидовала непосредственности и чистой искренности ребенка. Ровно, как и поражалась метаморфозам, происходящим с её отцом. Уже далеко не строгий и великий начальник Ставицкий, а самый что ни на есть настоящий любящий отец. Сейчас сравнение с ослом выглядело неуместным.
- Я все! - Возвращая из размышлений, выкрикнула деловито Лина. Махнув головой на ель: - Красота же?
- Красота! - Не сговариваясь, хором поддакнули взрослые и, встретившись глазами, рассмеялись.
Несколько мгновений Эллина хмуро наблюдала за происходящим. Лишь после, сообразив, что происходит, предположила:
- А праздновать будем?
- Праздновать? - Даниил разом поменялся в лице. Так, словно вспомнил что-то, не особенно доставляющее радость.
