— Ты далеко не беспомощен, — возражаю я.
Криво улыбнувшись, Мэзер пожимает плечами.
— Этот лазурит связывал меня с Винтером. И, наверное, придавал мне сил.
Я прикусываю губу, заметив, что он никак не отреагировал на мои слова. Мэзер кладет камешек в мою ладонь.
— Я хочу, чтобы он был у тебя.
Он не отпускает мою руку и не отводит взгляда. Его глаза ярко горят. Этот лазурит очень ценен для него. Вместе с ним он отдает мне часть своего детства. От охвативших меня чувств кружится голова. Я поднимаю лазурит, чтобы рассмотреть его в затухающем солнечном свете. Размером он не больше монеты, лазурно-голубого цвета с темно-синими крапинками. Помимо потерянного источника магия есть только в накопителях восьми королевств Примории, которые хранят и в случае нужды используют правители. В таких предметах, как этот маленький лазурный камешек, магии нет. Но я понимаю, почему Мэзеру хотелось верить в обратное: порой одной веры в себя недостаточно, и ты пытаешься найти ее в магии. Но рано или поздно наступает момент, когда снова веришь в свои силы — обладая магическими силами или же не обладая.
— Я знаю, ты и так справишься, — добавляет Мэзер. — Просто иногда мне очень помогало осознание того, что со мной частичка Винтера.
Я сжимаю лазурит в ладони, сердце медленно и гулко бьется в груди.
— Спасибо, — киваю я, опустив глаза. — За все. Ты не обязан был…
— Обязан, — качает он головой. — Ты достойна сражаться за свой дом так же, как все остальные.
Я сглатываю. Мы так и сидим у лагеря. Вокруг ни души, лишь легкий ветерок колышет траву да чахлые деревца в отдалении шелестят листвой.
— Мне нужно собраться.
Мэзер кивает, по его лицу вновь невозможно ничего прочесть. Меня сводит с ума эта холодная маска. Мы возвращаемся в лагерь, разыгрывая маленькое представление: Мэзер притворно прихрамывает, опираясь на мое плечо, я же одной рукой поддерживаю его за талию, а второй сжимаю в ладони лазурит. Я так остро ощущаю прикосновения его тела, что не могу дышать. А когда смотрю на него, так и вижу жизнь, за которую мы все боремся: обычную, но счастливую, в уютном доме, где только Мэзер и я. Но он не просто Мэзер — он правитель Винтера. И всегда в первую очередь будет им. Его в будущем ждет не дом, а дворец.
Доведя его до костра, я спешу собраться в дорогу. Я все делаю молча, потому что молчать гораздо легче, чем говорить. А теперь я наконец-то делаю то, чего всеми силами добивалась, — помогаю своему королевству.
Когда мне было восемь, мы в очередной раз сменили место нашего расположения, чтобы Ангре было сложнее нас выследить, и двинулись в Отем. До этого моя жизнь не выходила за пределы территорий нашего крохотного лагеря в Элриджском лесу. По дороге в южные леса мы зашли в столицу Отема — Октубер, где нагрузили повозки и лошадей необходимыми продуктами и вещами. Отем так же походил на густолиственный Элридж, как снег на пламя. В сухости и прохладе Отема не было места влажности Элриджа, его желто-красные леса дремали, похрустывая и шурша окрашенной в теплые краски листвой. Октубер напоминал лабиринт из палаток бурых и огненных цветов, над которым раскинулось хрустально-голубое небо, восхитительно контрастирующее с приглушенными тонами земли. Но большее потрясение у меня вызвали отемнианцы — настолько они были прекрасны. Их вьющиеся темные как ночь волосы развевались на ветру, что проносился по палаточным городкам Отема и вздымал с дорог пыль. Кожа отливала тем же медно-коричневым оттенком, что и листва на деревьях, только листья были сухи и морщинисты, а лица отемнианцев — идеально гладки.
Я коснулась своей собственной кожи, бледной, точно плывущие над нами облака, и провела пальцами по шапке, прикрывающей мои ослепительно-белые волосы. Меня с рождения окружали лишь беженцы — винтерианцы. Мне и в голову не приходило, что кто-то может настолько отличаться от нас. Рассматривая черные глаза на красивой смуглой коже, я мечтала о том, чтобы цвет моих глаз сменился с голубого на загадочно-темный, а кожа приобрела приятный медный оттенок.
Я призналась в этом Элисон. Ее оставили присматривать за нами, чтобы мы не наделали бед, пока остальные занимаются сборами. Выслушав меня, она удивленно подняла брови.
