— Я не умею молотком, — прошепелявила она. — Все пальцы поотбивала.
— Вынь палец, маникюр испортишь. Ты складывай дощечки, а Малышок будет сколачивать! — приказал Миша. — У меня мысль есть…
Работа пошла веселая. Костя с увлечением хлопал молотком. Рукоятка точно приросла к ладони, и было приятно, что подростки бегают смотреть на работу новичка, было приятно, что Зиночка хвалит его.
— Стоп, доночный участок! — крикнул Миша, вскочив на верстак, и, когда затихли молотки, объявил: — Костя Малышев со своей подручной Клавой Еремеевой уже выполнили по полторы нормы, чего и вам желают!
Ребята зашумели.
— С подручной и дурак сумеет, — заявил кто-то. Но было ясно, что это зависть, и больше ничего.
— Товарищ Полянчук, прикажи продолжать работу, — сказал полный мужчина в черном ватнике и высоких фетровых валенках, приведенный в цех Зиночкой Соловьевой. Он внимательно пригляделся к работе Кости и обратился к Мише: — Действительно, если тарники научатся так работать и если разделить операции, как предлагаете вы с Соловьевой, то дело пойдет лучше. А ты, Костя, помнишь, как тебя учили работать молотком?
— Дед Вак Иванович Крюков, как бараки строили, дал вот столечко гвоздиков, — Костя взял из ящика горсть гвоздей, — да еще доску-дюймовку дал. Показал, как робить, а потом велел забивать да клещиками вытаскивать и…
— И что?
— И кажет: «Покуль не научишься забивать с одного стука, обедать не позову», — закончил Костя.
— Когда же тебе удалось пообедать? — удивилась Зиночка.
— Два дня хлебец жевал, а в третий и пообедал…
— Школу он прошел строгую, — засмеялся высокий человек. — Мы так учить не будем. Тебя, товарищ Полянчук, завтра заменит на участке Круглов, а ты займись Малышевым, научи его культурно передавать свой метод. Пускай он подготовит в своей стахановской школе несколько таких же инструкторов.
— Красота, Малышок! — сказал Миша, когда этот человек ушел. — Завтра мы с тобой проведем весь день в Верхнем общежитии. Это был начальник филиала Шестаков, понимаешь? Дело пойдет, Малышок!..
— Все-таки какое чутье у нового парторга, — радовалась Зиночка, — он сразу понял, что Малышок пригодится в тарном цехе. Я просто готова влюбиться в нашего парторга! Говорю совершенно откровенно…
Еще веселее Костя застучал молотком. Клава раскраснелась, огненная челка прилипла ко лбу и потемнела, но, когда работа спорится, человек не замечает усталости.
Солнце светило в окошечко, когда Костя открыл глаза. Как он заспался после вчерашнего длинного дня! На печурке чайник хлопотливо стучал крышкой.
— Вставай, Малышок! — весело окликнул Миша. — Зимний день коротенький. Нужно провернуть тысячу дел на большой скорости.
Убрав со стола, Миша принес снизу отрезок доски, достал молоток и гвозди.
— Покажи, как ты держишь молоток. Правильно я держу?
— Не!.. Неправильно, — определил Костя. — Ты ручку-то не жми, не силься. Держи легонько, играючи, — хоть сколько стучи, не уморишься.
— Теперь покажи, как ты опускаешь молоток. — Хорошенько приглядевшись, Миша все понял. — Вернее сказать, что ты его не опускаешь, а бросаешь всей тяжестью на шляпку гвоздя. Так я говорю?
— Выходит, так… А надо всех ребят научить? Тогда я долго здесь буду?
— Ты обучишь человек десять, и они тогда станут инструкторами передового метода. А хочешь на филиале остаться?
— А то нет! — откровенно признался Костя. — Чего я буду в подсобных ходить!
— Все учтено! — скрепил Миша. — У меня такой же план. Продолжаем! Теперь покажи, как молоток должен касаться шляпки гвоздя, чтобы он без разговоров входил в дерево.
Долго еще со смехом и шутками трудился Миша, пока будущий руководитель стахановской школы не усвоил, как нужно передавать ребятам искусство заколачивания гвоздя с одного удара. Заодно Костя учился правильно произносить слова. Потом Миша вздумал забивать гвозди по-стахановски и так разохотился, что обо всем забыл…
