Смывая под душем пот и пыль, Олег попытался проанализировать первые впечатления. Макс — ладно, разберемся с ним, когда очередь дойдет. Но Гринсберг?! При здешнем недоборе кадров он любого спеца должен с непокрытой головой и военным оркестром встречать. А он, понимаете ли, сигарой пыхтит и речи толкает, будто под началом у него, как и пять лет назад, полторы тысячи энтузиастов — это еще тех, кому при отборе повезло! Такая вот большая-пребольшая Шишка-на-Ровном-Месте. А то, что место уже не ровное, а просто голое, он и не видит. Не хочет видеть…
Ладно, это, положим, психологически вполне объяснимо: расстыковался с реальностью старикан, в прошлом застрял, со всяким случиться может. В конце концов, видеть, как твой Фронтир, твое детище, на глазах превращается в дыру и глухомань — такое выдержать ой как непросто. Но вот то, что я «слышал» — это уже никакому объяснению не поддается. Командир базы — любой — для меня звучал как человек-оркестр, человек-джаз, а тут шарманка поломанная… «Слух», что ли, после ПВ-прыжка чудит? И ведь не спросишь ни у кого, каждый из нас «видит» и «слышит» по-своему.
Или вот эта его секретуточка. Девка — фотомодель, и лет ей самое большее около тридцати… Ее-то что тут держит? Заоблачные карьеры не светят, золотые горы — подавно, и «шарманщик» наш на ее прелести, похоже, не западает… Ладно, Олег Николаевич, не ваше это собачье дело. Сознайтесь уж прямо, что, мол, зелен виноград, а еще лучше — утихомирьте ваше грязное воображение и займитесь делом.
В шкафчике обнаружился знакомый уже серебристый баллончик, и Олег тщательно опрыскался с головы до ног. Побрился, почистил зубы. А теперь — стандартное упражнение. Закрываем глаза на полминуты, выкидываем все из головы. Теперь открываем, смотрим на отражение в зеркале как на человека, которого первый раз в жизни видим. Что мы можем об этом типе сказать? Лицо выразительное, хотя не очень запоминающееся. Интеллектом особо не обезображено, но не выглядит и тупым, глубоко посаженные серые глазки поглядывают довольно востро. На вид — за тридцать, но меньше сорока. В общем, внешность не шибко везучего скептика, честного битого фраера, осторожного, хотя и не слишком умного. Маска практически на все случаи жизни. То что надо. То что доктор прописал.
Друг сердечный Руди (погоди, зараза, попомню я тебе эту командировочку!) уверяет, правда, что внешность «нюхача» должна соответствовать внешности среднестатистического клерка. Да и сам тоже: ох, как мы любим серым мышонком прикинуться! А сойдешься с этаким «мышонком» в бесконтакте, пусть даже в спарринге — все, тушите свет. «Стратег», блин. Кабинетный, блин, работник…
Выбором гардероба Олег особо затрудняться не стал, благо и выбирать-то особо не из чего. Песочного цвета рубашка, штаны в камуфляжных разводах, тяжелые, плотно прилегающие к голени берцы. Дешево и сердито, а главное — неброско. Не будем привлекать внимание зевак пурпуром и горностаями…
Остальные шмотки запихнул в шкаф, плеер с миниатюрными колонками сунул в ящик стола, затем извлек главный инструмент — специального изготовления ноутбук, на вид обычный, из дешевеньких, но с кое-какими встроенными сюрпризами. Единственная уступка шпионской романтике, которая не раздражает. И сюрпризы, между прочим, хорошо себя зарекомендовали. Его мы в другом ящике запрем. Замочек, конечно, ребенок булавкой вскроет, но будем надеяться, воровство здесь не в почете… А ежели сыщется кто любопытный, хрена лысого он мой код расколет, тихо порадовался Олег. Система блокируется после третьей неудачной попытки, а разбирать эту штуку я бы никому не посоветовал. Но предположим, гипотетический «он» компьютерный гений и вскрыл-таки код. Так вот, фиг он разберет, что тут где у меня понаписано. Самому-то дай бог разобраться…
Пяток дисков-«таблеток» Олег ссыпал в нагрудный карман. Имеются на них всякие интересные программульки, до смешного мало имеющие отношения к наладке и диагностике электронных систем. Ежели кто полюбопытствует, может выйти неловкость. Так что пусть пока в кармане полежат.
Наконец из бокового кармана рюкзака был извлечен талисман — любимый и памятный боевой нож в потрепанных кожаных ножнах. Не длинный, но тяжелый, тусклый, только кромки поблескивают, прикладистая костяная рукоять оправлена в серебро, никакого украшательства. Оружие надежное, безотказное и, не хвастаясь, весьма грозное. Олег выдвинул его из ножен, полюбовался чуть заметным извилистым узором стали. Елки-палки, подумал он, тебя-то куда девать? Тут оставить — что-то душа не лежит. С собой брать — вопросов не оберешься. Решившись, сунул нож за пояс, под рубаху. Конечно, рубашку у медиков снять придется… Плевать, подумал он. Совру что-нибудь. Слухом больше, слухом меньше — для «чучела» погоды не делает…
