Нюхачонок отступил, но, наткнувшись на Антона, замер, а потом сел рядом, вытянув ноги, лег и усиленно засопел. Антон послушно вторил ему.
Внезапно сыпанул град. Мелкие вязкие горошины обстреливали Антона. С градом нахлынул уже знакомый, пьянящий аромат. Задыхаясь от восторга, Антон опрокинулся на спину.
На фоне мутного неба, в развилке, сгорбившись, сидел матерый нюхач.
Так вот чем они выкармливают детишек…
Антон повернулся на живот.
Набежавшие на угощение нюхачата расторопно подбирали пестрые горошины, запихивали их в носы и, пошатываясь, улепетывали к куче.
Антон нагреб полную горсть, поотщипывал пристающие лепестки. Торопливо разделил порцию на равные половины, затрамбовал в ноздри. Горошины мгновенно таяли, вызывая непереносимую истому.
Долго, неистово Антон преодолевает душную, жаркую, заполненную сухим, обжигающим воздухом, непроницаемо темную трубу. Губы лопнули в кровь, язык распух. Поворот, поворот, еще поворот. Чрево медного удава подрагивает, конвульсирует. В колени врезаются металлические, жесткие ребра. Ремень не дает дышать… И вдруг возле самого уха отчетливое, равномерное бульканье, а сбоку ослепительный свет и скрежет лезвия. Огромный консервный нож вспарывает удаву брюхо. Стараясь не зацепить погонами и аксельбантом зазубренных краев, Антон выбирается из пробоины, отталкивается от вибрирующего, издыхающего корпуса и ныряет в холодную минеральную воду. Ложится на кафельное дно и, смакуя, тянет воду саднящими губами. Вода оживляет язык, лечит горло и успокаивает пустоту желудка…Мимо проплывает оранжевый таракан. Антон гонится за ним, беспорядочно шлепая по кафелю руками и громко чавкающими ботинками. Таракан поспешно исчезает в круглой дыре. Антон просовывает туда голову. В вытяжном шкафу на полках стоят ряды бокалов: на каждом наклеен запотевший череп. Антон протискивается в шкаф, снимает фуражку, выхватывает из-за ремня соломину и яростно пробует по глотку то тут, то там и, запутавшись в сладком, кислом, горьком, наваливается на шаткие створки и попадает в зал ожидания, под обледелый купол. Посреди зала, в окружении утепленной мехами толпы, робот, накручивая мигалкой, выстреливает короткими паузами запакованные в пленку тарелки, блюдца, розетки, салатницы, тюбики, менажницы. Антон пробивается между непрестанно жующими людьми. Добравшись до робота, предъявляет номерную ложку. Робот срывается с места и устремляется к тамбуру. Антон — следом. Робот на ходу выпускает длинную очередь разнокалиберных тарелок. Лавина съестного обрушивается на Антона. Он успевает набить рот салатом. Но в это время чьи-то сильные руки выволакивают Антона и высоко подкидывают под самый купол. Взлетая, Антон оглядывает зал. На широком помосте парни в тренировочных костюмах устанавливают пьедестал почета, раскатывают алую дорожку, вдоль которой выстраиваются проходчики в шлемах. Снова взлетев под купол, Антон видит на нижней ступеньке пьедестала забинтованного Ряху, на второй фиолетового разведчика, обвешанного разрядниками, а на первой — свою собственную бронзовую голову с лавровым венком. Антон падает, но никто не ловит его, все бросились к помосту. Антон врезается в пол и, проломив настил, оказывается в туннеле. Возле турникета Кардаш марширует церемониальным шагом, а за ним локетм к локтю — Медяк и гравилетчик. Антон присоединяется к отряду и самозабвенно впечатывает тяжелые подошвы, ладно выполняет зычные команды начальника. Медяк оборачиваеся и отдает Антону новенький погон доставщика первого класса, потом оборачивается гравилетчик и тоже сует погон. Затем гравилетчик и Медяк синхронно исполняют отходы вбок, и Кардаш, круто развернувшись на каблукх, навешивает на Антона аксельбант за аксельбантом. Под их тяжестью Антон валится на диван, за столитровым аквариумом. Из-за аквариума выглядывает оператор с Рудной и накрывает Антона пуховым одеялом…
Вроде проснулся?.. Кителя нет, рубаха коробом… С этой стороны маячит Орхидея… С той темнеет куча… Значит, действительно проснулся. Странный, рассеянный, вкрадчивый свет. Сколько продолжалось забытье? Полная иллюзия присутствия. В итоге — удовлетворение любых потребностей. Сытый, отдохнувший, взбодренный… Надолго ли хватит заряда?.. А то опять потянет на «детское питание»… Можно представить, какой эффект у чистого нектара. Вообще, замечательный в Оазисе механизм жизнеобеспечения. Все предусмотрено. Недоростки на полянах осваивают Орхидеи, вырабатывают привычки. А нюхачата подбирают горошины и прячутся в кучах. Вон как увлеченно сопят. Чистый нектар оказался бы для них губительным. Смена поколений налицо. Вопрос — каким образом нюхачи размножаются? Где прячутся нюхачки? Вроде ни одной ни приметил…
