— Центр, ответьте «семёрке»! — зачем-то продолжал вопить пилот.
Кто-то дёргал сцепившиеся ремнями автоматы, кто-то орал: «Убери стволы, сука!», — всё это казалось Олегу крайне бессмысленным. Деревья внизу мелькали и сливались в длинные ряды клыков, которыми оскалилась бездонная пасть леса. Вертолёт падал, и это было так очевидно, что ставило крест на всех лекциях по выживанию. Гарин потратил зря последнюю неделю жизни — вот что вызывало у него настоящий ужас, а всё остальное вдруг стало мелким и смешным. Олег отрешённо смотрел на метавшихся по кабине людей и слушал мольбы пилота, как будто диспетчер мог дистанционно завести двигатель и выровнять машину. В какой-то момент Гарин встретился взглядом с другим пассажиром. Мужик в спортивном костюме и кедах без шнурков был пристегнут наручником к стальному кольцу в полу. Олег не помнил, откуда взялся этот пассажир, впрочем, Гарин погрузился в вертолёт первым и сразу уснул; следом за ним в кабину могли завести хоть взвод балерин, хоть корову. Однако прежде он считал себя единственным гражданским в этой компании, и присутствие человека в спортивном костюме его озадачило. Но больше всего Олега удивило то, что перед смертью он думает о такой ерунде.
Мужик выдержал долгий взгляд и неожиданно подмигнул.
— Поищи что-нибудь, — сказал он негромко, только для Гарина.
— Чего?
— Отвёртку или клещи. — Он кивнул на свою пристегнутую руку. — Ящик, на котором ты сидел. Это же ЗИП, вроде? Пошарь там. Только быстрее, браток. Давай, что подвернётся. Не интересно мне так подыхать, веришь?
Олег потянулся к дерматиновому сиденью, но в этот момент вертолёт снова швырнуло, и он приложился затылком обо что-то твёрдое.
«А кому-то повезло ещё меньше», — успел подумать он.
* * *
В небе испуганно крикнула птица, и Олег открыл глаза. Голова была запрокинута, и первое, что он увидел, — это хвост вертолёта метрах в пятнадцати позади. Гарин приподнялся на локте, но, кроме трёх погнутых лопастей, ничего не разглядел, остальное скрывала стена тумана. Вертолёт словно распилили по горизонтали и оставили в траве лишь верхушку, а корпус куда-то уволокли.
— Топь, — коротко пояснил кто-то.
Олег обернулся. Пассажир в спортивном костюме сидел на пеньке и деловито рассматривал высокие чёрные ботинки.
— Левый сорок третьего размера, а правый сорок четвёртого, — высказался он и, чуть помедлив, добавил: — как вся моя, сука, жизнь.
На земле перед ним лежала куча мокрого тряпья и ещё один ботинок, вероятно, такой же непарный. Сам мужчина был перепачкан тиной и торфом с головы до ног. Левый рукав олимпийки был закатан до локтя, а запястье туго перемотано бинтом.
Олег почувствовал, что и сам промок до нитки.
— Упали в болото? — спросил он.
— Догадливый, — отозвался мужик.
— И что было дальше? — Гарин осторожно поднялся. Тело вроде бы слушалось, нигде особенно не болело, но общее состояние напоминало похмелье: резких движений делать категорически не хотелось.
— Упали и утонули. — Пассажир поставил ботинки перед собой и хмуро посмотрел на Олега.
— Утонули? Все?!
— Слышь, ты бы лучше не орал. Хрен знает, куда мы свалились. Может, уже и в Зоне давно.
Гарин заметил возле пенька три полных рюкзака, из-за которых выглядывал ствол «Калашникова», и наконец сообразил, откуда у мужика новые ботинки.
— Где остальные? — спросил Олег. — Там же ещё трое было? Не считая нас с тобой. Или даже четверо. И ещё пилоты. Где они?
— Сам поищи. — Собеседник махнул рукой в сторону увязшего вертолёта.
Гарин сделал пару шагов к рюкзакам, в ответ незнакомец подтянул автомат к ноге.
— Не кипешуй, — спокойно сказал он. — Похоже, мы в самый бочаг угодили. Пошли ко дну сразу, как в синем море. Тебя при падении из кабины выкинуло… наверно. Ну я не знаю, мне не до вас тогда было. Вот говорил же барбосам — не нужно меня в браслетах возить, как террориста. Кого смог на сухое оттащить, того смог. Кого не успел, того не успел.
— А кого не захотел, тот уже не расскажет, — продолжил Гарин.
— Это вместо благодарности? — Мужик презрительно сплюнул и вернулся к изучению трофейной одежды. — Если есть желание, бери шест и иди сам проверяй. Кого наловишь — все твои.
