Посольство несколько ошарашено. Переговоров в таком ключе с ними никто никогда не вел. После некоторого замешательства князь продолжает разговор:
— Все равно! Договоры должны исполняться!
— Сообщи мне его суть, и я подумаю.
Генер думает. Потом поднимает голову:
— Ты хочешь обсуждать это при всех?
— У меня нет секретов от окружающих меня друзей.
— Хорошо. Ты сам этого хотел. Согласно нашему договору, мы имеем право ездить куда хотим и в любом составе. Солдаты не имеют права нам мешать. Взамен мы привозим в замок тот груз, что передает нам Одноглазый. Мы привозим также и людей. В том количестве, которое было оговорено ранее. Этого достаточно?
— Вполне. Договор расторгнут. И я не собираюсь его исполнять.
— Почему?
— Потому что я так хочу.
— Не слишком ли много ты на себя берешь? Ты представляешь, на чьей дороге стоишь?
— Мне на это наплевать. Если тебе охота кем-то командовать, так у тебя есть твои всадники. На равнине у тебя власти нет.
— Подумай хорошенько! Слишком многим ты рискуешь.
Поворачиваюсь к барону:
— А приведите-ка сюда нашего пленника…
Через несколько минут в зал вводят последнего захваченного нами адепта Молчащих.
— Кто ты? И каково твое место в Ордене? — спрашиваю у него.
Адепт озирается. Возможность убить себя у него наглухо заблокирована монахами. Двое здоровенных чернорясников стоят у него по бокам, контролируя каждое движение. А откусить себе язык он не может: в рот вставлено хитрое кольцо. Не мешая ему говорить, оно не дает возможности свести зубы. Руки у него связаны за спиной.
— Я Лорг, Ищущий.
— Принадлежишь ли ты к братству Молчащих?
Он и рад бы не говорить, но монахи, прежде чем ввести его в зал, напоили пленного отваром, вызывающим безудержную болтливость.
— Да! Я принадлежу к этому Ордену.
По моему знаку пленного выводят из зала.
Поворачиваюсь к князю:
— Ты удовлетворен? Как видишь, я знаю своих врагов. И это нас не пугает. А вот ты, князь, рискуешь многим. Ибо про меня тебе ничего не известно. Я бы посоветовал, прежде чем совать морду в пчелиный улей, выяснить, сколько там пчел и какое у них настроение.
— Спасибо! И сам как-нибудь разберусь.
Горец раздумывает какое-то время. Потом поднимает голову:
— По праву ли ты занимаешь это место? Признан ли королем?
На этот вопрос ему отвечает барон:
— Милорд Сандр сразил прежнего графа в честном поединке. Это произошло согласно всем нашим законам. Королю это может нравиться или не нравиться, но повлиять на существующее положение вещей он не может.
— Так, — кивает князь. — Я понял. Понимаешь ли, — обращается он ко мне, — что своим решением ты можешь вызвать войну?
— Понимаю. Но не понимаю ее причины.
— Люди, которые работают на Одноглазого, остаются без работы. Что они будут есть? И что будут есть их семьи?
— Пусть они вырвут с корнем красные цветы и посадят овес. Насколько я знаю, раньше вы как-то обходились и без них.
— Выживут не все. Их смерть будет лежать на твоей совести.
— С какого бодуна? Это не мои подданные. Забота об их жизни и благосостоянии — обязанность их князя.
— А что будет с людьми, которых мы привозили? Дашь ли ты денег за то, чтобы они остались живы?
— Не дам.
Горцы шушукаются. Столь полного и безусловного облома их посольство явно не ожидало. После недолгих переговоров вперед снова выступает Генер.
— Ты сам виноват. Я пробовал тебя убедить, уговорить — все бесполезно. Твой слуга сам подсказал мне выход — я вызываю тебя на поединок! И по вашим законам займу это место.
За моей спиной возмущенно сопит барон. Поворачиваюсь к нему:
— Не волнуйтесь, Лэн. Что с него взять? Нормальных доводов и аргументов эти люди не приемлют.
Встаю с кресла и спускаюсь вниз навстречу горцу. Его соратники уже отошли назад, освободив нам место.
— Ну, что, князь? Готов ли ты драться?
— Здесь?
— А чем не нравится это место? Занять его после моей смерти ты хочешь, а драться здесь желания нет?
— Мы не сражаемся пешими.
— А вот тут уже сам виноват! Надо было думать, когда вызов бросать! Ты вправе его бросить, а вот как будем сражаться — это уж мне решать. Так что драться будем здесь. Тем оружием, которое у нас при себе имеется. Не нравится — признавай себя побежденным! Сразу оговорюсь: ехать к вам в горы и вешать себе на шею твои полторы тысячи головорезов я не собираюсь. У меня и здесь забот хватает.
