— И так тоже могло быть.
— Может быть, есть смысл попытать об этом нашего пленника? Да еще двое его соучастников где-то ныкаются, может, заодно и их поищем?
Среди монахов наблюдается явное оживление. Особенно воспряли спецназеры. Кратко поясняю всем сложившуюся ситуацию.
— Ну, — потирает руки брат Иан, — это уже веселее…
— Вы уверены, что сможете заставить говорить пленного? — поднимает бровь Лексли.
— Сын мой, — нравоучительно говорит монах, — за сто лет и мы кое-чему научились…
Воображение услужливо подсовывает мне зрелище «испанского сапога». А ведь там и еще чего-то подобное было…
— Опытом не поделитесь? — заинтересованно спрашивает Кот.
— Охотно, сын мой. Только вот боюсь, что толку с этого для вас будет не так уж и много…
— Ничего, — кивает Лексли. — Посмотрим…
— Я готов снова спуститься вниз, — говорит Манрике. — Возьму с собою троих помощников и тщательно осмотрю все помещение. Брат Монер!
— Да, ваше преподобие! — встает один из монахов-спецназеров.
— Мне потребуются также и ваши братья. Троих человек будет вполне достаточно.
— Они будут ожидать ваших распоряжений внизу.
А монах-то, монах! Даром, что в летах, а хватка у него…
— Может быть, брат Манрике, мы тоже можем быть вам чем-то полезны? — вклиниваюсь в разговор и я.
Он качает головой.
— Я бы не хотел слишком уж травмировать души ваших солдат, милорд…
Яснее и не скажешь! Только что нас вежливо послали…
— Но я имею очень большой опыт осмотра мест преступления, брат Манрике!
— Уверяю вас, милорд, когда дело дойдет и до этого — я лично попрошу вашей помощи!
— Но…
— Вы умеете искать следы ворожбы? Или колдовства? Можете отличить белую магию от черной? В таком случае попрошу вас приступить к делу немедленно!
Все! Уел меня монах! Виновато развожу руками и сажусь на место.
Тем временем хитропоп пришел-таки в себя. И вспомнил, кто тут главный бугор.
— Брат Рон!
Вскакивает второй монах-спецназер.
— Окажите помощь милорду в поиске и поимке скрывшихся злодеев!
Барон и Лексли почти синхронно фыркают.
Понимаю их ощущения, но посмотреть на этих ушлых ребятишек в деле — необходимо. Должны ли мы впредь смотреть и в их сторону тоже, или можно быть спокойным в этом отношении? Опережаю своих соратников. Только разногласий нам еще не хватало!
— Мы будем вам весьма признательны за помощь, отец Варшани! Ни один человек лишним не будет! Особенно в таком деле…
Караульный солдат отходит в сторону, пропуская нас к пленнику.
Бывший стрелок полулежит на охапке сена. После того как он, очухавшись от последствий задержания, попытался забодать головою стену, его веревками закрепили в таком положении, что достать до нее теперь весьма затруднительно. Пленный в сознании и только злобно поблескивает глазами, глядя на нас.
Брат Иан опускается на корточки и, откинув с головы капюшон, внимательно его разглядывает. Удовлетворив свое любопытство, оборачивается к сопровождающим нас монахам. Перекинувшись несколькими тихими словами, они приступают к делу. Двое из них подходят к пленному, приподнимают и усаживают. Становятся по бокам, положив свои руки ему на плечи. Еще один садится напротив и кладет руки ему на голову. Никаких приспособлений, способствующих эффективному допросу, у них не видно. Прячут под рясами? Ну, уж от нас-то могли бы и не скрывать…
Попытка злодея очередной раз забодать хоть кого-нибудь резко пресекается дюжими ребятишками из церковного спецназа. Их двое, и они действуют жестко, но без особого садизма. Голова стрелка зажата их крепкими руками, словно в тиски.
Сидящий напротив него монах что-то тихо начинает… напевать? Или монотонно говорить? От порога камеры, где мы стоим, это не слишком хорошо слышно, а ближе нас попросили не подходить. Вот и стоящие по бокам монахи включаются в это действие. Их голоса тоже вплетаются в тихий речитатив поющего. Пленник выгибается, стучит ногами по полу, но монашеский спецназ держит его крепко. Странный напев продолжается, и я чувствую, как у меня самопроизвольно закрываются глаза. Клонит в сон. Бросив взгляд на Лексли, вижу, что и у него то же самое.
Гипноз — вот это что!
Провожу рукой по лицу, стряхивая наваждение.
