Говорили где-то совсем рядом. И тут я заметила дверь, которая вела из кабинета в соседнее помещение. Что же я удивляюсь? Точно такая дверь была в кабинете банкира Ивлева. А соседняя комната, наверное, специально оборудована для отдыха. Не утерпев, наплевав на всякую осторожность, я подошла поближе. Что-то говорят, но что именно — непонятно. Да и на чужом языке, кажется. Жаль, что я не знаю корейского. И друзей у меня таких нет.
Есть! В мозгу что-то щелкнуло. У меня нет, но у Герта есть его приятель Юрка Ли из этого «Сада наслаждений», что ли. Когда мы там были, то его кто-то позвал на своем языке. Значит, он понимает. А мне что делать? Разве что записать это все. Хорошо бы не слишком все исказить. Я торопливо шарила по карманам, но вспомнила, что блокнот убрала в сумку. Теперь надо осторожненько открыть ее и достать незаменимое орудие производства. Я торопливо шарила рукой, но блокнот куда-то завалился. Вместо него я нащупала небольшой пластмассовый предмет. А это еще откуда? Я вытащила неизвестный предмет на свет божий и чуть по лбу себя не хлопнула.
Растяпа! Вот растяпа! Если в таком возрасте у меня склероз начался, то это весьма чревато. В руке я держала диктофончик, с которым отправилась по заданию шефа послушать веселых хохлов. Собиралась еще в редакции продемонстрировать всем украинский юмор, да как-то забыла. А вот теперь диктофончик здесь, и очень кстати!
Вот только слышно ужасно плохо. Я прижалась ухом к двери, но все равно с трудом могла разобрать лишь некоторые слова. Была не была! Я осторожно толкнула дверь. Она даже и не скрипнула, зато до меня стали доноситься отчетливые голоса.
— Я же все объяснил, — произнес Пак, — чего же вы еще хотите?
— Где художник? — закричал первый. — Что мне твои объяснения!
— Ка ай он да[27], — произнес Пак, стараясь говорить спокойно.
— Кы ге тён мари?[28] — Голос стал пронзительным.
— Е, — ответил глава Центра корейской культуры. — Кы сара ми тябло ай о гу тарым сарали понесо. Едя. Сиро васо савари мэбен[29].
— Кы савар?[30] — немного спокойнее произнес первый.
— Ай. Тарын до понесо[31]. — Голос Пака прозвучал с вызовом.
— Хампане?[32] — Голос снова взвился.
— Ам буту абсо[33], — неторопливо ответил Пак.
— Кы рен отыге комеда[34], — в голосе собеседника послышалась злость.
— Те он сарами хегенынга сава вата[35], — насмешливо проговорил Пак.
— Не шути, — сказал по-русски первый. — Это ему даром не пройдет. Да и тебе тоже, если мы узнаем, что ты в этом как-то замешан.
— Я здесь ни при чем! — Пак теперь начал кричать. — Это не я с ним договаривался. Вы сами как-то на него вышли. А теперь пытаетесь все на меня свалить. Но я здесь совершенно ни при чем. И разбирайтесь с ним сами.
— Нет, — ехидно произнес голос. — Это тебе придется разбираться. Сегодня же пошли к нему человека.
— Сделаю, — ответил Пак.
Я отпрянула от двери и выключила диктофон. Интересно все-таки, о чем они говорили? Так. Некогда обо всем этом думать. Надо выбираться отсюда, и как можно быстрее. Но в дверях кабинета я задержалась. Из соседней комнаты опять стали доноситься голоса. Там о чем-то спорили. Не обращая на это внимания, я обогнула стол и наклонилась над грудой черепков. Возьму хотя бы один. А Карчинского надо будет предупредить о том, как поступили с его сувениром.
Мне повезло. Я почти не думала о том, куда иду, поэтому вышла правильно и очутилась в холле. Там было несколько женщин, и я бросилась к ним.
— Скажите, пожалуйста, — я постаралась, чтобы голос мой прозвучал как можно несчастнее, — где здесь выход. Я, кажется, заблудилась.
Женщины, похожие друг на друга, как две фарфоровые статуэтки, улыбнулись мне и закивали.
— Если вы здесь в первый раз, то трудно бывает сразу найти дорогу, — сказала та, что повыше.
— Ничего, — добавила другая. — Пойдемте, мы вас проводим.
И в сопровождении неторопливых корейских старушек я добралась наконец-то до выхода. Поблагодарив их, я отправилась ловить такси. Лучше на вокзале подождать, чем здесь.
Провалились бы они все! И этот Пак, и тот, другой! И Карчинский с его письмом! Опять письмо… Ну что ты будешь делать, а письмо-то я так и не отдала. Надо его хоть по почте отослать, что ли. Или отвезти назад в Питер и объяснить Карчинскому, что забыла его передать. Не убьет же он меня за это, в самом деле. А Иванов! Тоже хорош гусь. И таким может прикинуться, и другим. А еще в квартиру свою приглашал. Неужели он думал, что я соглашусь?
