Голос у нее был под стать внешности: мелодичный, низкий, с какими-то особыми нотками, мягкими, словно кошачьи лапы – и такими же опасными.
– В чем же дело? – хмуро спросил Левински. – Поезжай, разве я против?
Розовски непроизвольно поморщился. Голос Левински, после таких божественных звуков, напоминал скрип плохо смазанных дверных петель.
– У меня опять что-то стучит в двигателе, – сообщила красавица виновато. – Ты не можешь выделить свою машину?
– Я мог бы вас подвезти, – сообщил Розовски, откашлявшись. – У меня как раз дела в Хайфе.
Женщина повернулась к Розовски.
– Нет, спасибо, я предпочитаю сама вести машину, – сказала она холодно.
– Детектив Натаниэль Розовски, – представил его Левински.
– Детектив? – женщина окинула Натаниэля удивленно-оценивающим взглядом.
– А это – менеджер нашей компании Белла Яновская, – сказал Левински. – В настоящее время – моя правая рука.
– Очень приятно.
– Мне тоже, детектив Розовски, – она еще раз улыбнулась и обратилась к Моше: – Так ты мне дашь машину?
Левински достал из кармана ключи и молча протянул их красавице. Та мгновенно исчезла, испарилась, оставив после себя всепроникающий неземной аромат.
– Аромат небесных трав… – пробормотал Розовски.
– Да нет, – невозмутимо сообщил Левински. – Какие-то французские духи. По-моему, не очень дорогие.
– Вы не романтик, – заявил Натаниэль.
– Как это – не романтик? – Моше Левински вдруг не на шутку обиделся. – А кто, кроме романтика, во-первых, приедет в Израиль, а во-вторых, начнет здесь заниматься бизнесом? Разве вы не знаете, что бизнес – истинно еврейская романтика?
– Действительно, – Розовски рассмеялся. – Кто, вы сказали, эта дама?
– Менеджер компании, – повторил Левински. – Белла Яновская… Так что вы еще хотели спросить?
– Вы что-то сказали еще насчет правой руки.
– Да, она сейчас выполняет ту работу, которую при жизни Розенфельда выполнял я. А что?
– Нет, ничего… Пожалуй, у меня все, – Натаниэль поднялся. – Простите, что занял столько времени. И, я надеюсь, если у меня вновь появятся вопросы, вы не откажетесь ответить на них так же исчерпывающе.
Левински неопределенно пожал плечами: мол, там видно будет. Видимо, ему не очень понравилось восхищенное внимание, выраженное детективом по отношению к менеджеру компании.
– До свидания, Моше, – сказал Натаниэль. – Желаю вам благополучно выпутаться из этой истории. И, конечно же, сохранить весь свой еврейский романтизм. По возможности, в денежном измерении.
Когда Натаниэль уже открывал дверь, Моше Левински остановил его:
– Вернитесь.
Розовски с удивлением посмотрел на него.
– Вернитесь и сядьте, прошу вас, – сказал Левински.
Натаниэль подчинился.
– Теперь, когда я ответил на ваши вопросы, не могли бы и вы ответить на мои?
– Пожалуйста, спрашивайте.
Левински поднялся с места и сделал несколько шагов в направлении огромного – во всю ширину стены – окна из поляризованного стекла. Розовски отметил, что походка его была столь же размеренной и, если можно так выразиться, бесцветной, как и голос. Остановившись у окна, он произнес – без всякого удивления или раздражения:
– Мне известно, что руководство страховой компании «Байт ле-Ам» прекратило следствие после смерти…
– После убийства, – вставил Натаниэль негромко.
– Что? – Моше Левински отвернулся от окна и вопросительно посмотрел на детектива.
– После убийства, а не после смерти, – повторил Розовски.
– Да, конечно, после убийства. После убийства Галины Соколовой они решили прекратить расследование. С их точки зрения, в этом не было смысла. Поскольку их бредовая теория об участии Галины в убийстве собственного мужа…
– Вы тоже слышали об этом?
– Слышал. Чтобы предположить такое, нужно было вообще не знать ни ее, ни его, ни их отношений.
– Они ведь были в разводе? – полуутвердительно заметил Розовски.
– Думаю, вы уже успели установить, что развод, на самом деле, был фиктивным. Иначе Лева… то есть, Ари не выехал бы в Израиль. Это ведь было в советские времена, не забывайте.
– Да, я знаю.
– Ну вот, я хотел сказать, что «Байт ле-Ам» больше не хочет платить деньги за частное расследование. Зачем им это? Они утратили к этому интерес. Теперь им важнее тратить деньги на опытных адвокатов. А убийство – пусть им занимается полиция. Верно?
