– А разве это не так? – спросил Алекс.
– Просто «нового» конечно, не запомнят, но человека, который в чужой стране обратится к ним на родном языке и постарается помочь – или сделает вид, что поможет, – как же такого человека не запомнить?
– А кто из них, все-таки, убил?
– Она, – коротко ответил Розовски. – Моше проверил, на месте ли Галина. Немного посидел, выпил чаю. В это время Бройдер-Ведерникова ходила по номерам, представляясь сотруднице министерства абсорбции. Когда Левински ушел, она вошла в номер Соколовой и с порога выстрелила в нее.
– Почему она? Почему не Габи?
– Именно потому, что Габи не сработал так, как следовало, она и решила сделать это сама. Вообще, думаю, она не очень высокого мнения о мужчинах. В том числе, и своих сообщниках. На суде она постарается доказать, что убийца – Моше. На самом деле, это не так.
– Ты уверен?
– Уверен. Когда он направил на меня револьвер, то забыл взвести курок. А у него – и, кстати, у Розенфельда тоже – были бельгийские «браунинги» образца 32-го года, почти немодернизированные. Они не стреляют, если не взвести курок. Левински так и держал меня под прицелом, не зная, что револьвер не выстрелит. О чем это говорит?
– Нет опыта в таких делах.
– Именно. А вот она сразу же взвела. И выстрелила без особых проблем. Так что Моше был, так сказать, мозговым центром.
– Почему она убила его? – спросил Маркин после паузы.
– Потому что почувствовала, что он может, в итоге, сделать козлом отпущения ее. Он собирался уехать из страны. Без нее разумеется.
– Я понимаю, но – почему не тебя?
– И что дальше? Из моего рассказа она поняла, что кассеты, уличающие ее, находятся в моем сейфе. Кроме того, Габи.
– А что Габи?
– Габи мог ее вспомнить.
– Каким образом?
– В кабинете Яновской есть фотография, сделанная в казино отеля «Элеганс». На заднем плане, за игорным столом, можно разглядеть и Ведерникову с мужем. Габи мог запомнить ее. Не как «заказчицу», естественно – как женщину, виденную им в Турции. Мужчины лучше запоминают женщин, чем мужчин. Нет, ей нужно было избавиться от Моше и убедить меня в том, что она ни в чем не виновата. Ну, почти ни в чем.
– Так что же, – хмуро спросил Маркин, – ты специально спровоцировал ее на убийство? Извини, но как-то все это… – он не договорил.
– Нет, – ответил Натаниэль. – Сейчас мне кажется, что нет. Вернее, я хотел в разговоре дать ей понять, что помогать Моше не стоит. Не в ее интересах. Но я вовсе не рассчитывал, что она отреагирует так бурно. Провоцировать ее на убийство… Нет, в этом не было нужды. Я же говорю: мне сразу стало понятно, что Моше не умеет обращаться с оружием. Я в любой момент мог бы его скрутить. Запросто.
Маркин вдруг издал короткий смешок.
– Ты чего? – Натаниэль недоуменно воззрился на помощника.
– Трагическая ирония – так, кажется говорят?
– О чем?
– Ну вот – о подобных случаях. Этот мозговой центр оплатил расследование, которое, в конечном итоге, привело его к гибели.
– Ах да, спасибо, что напомнил, – Розовски вытащил из заднего кармана джинсов потертый бумажник, извлек из него чек. Развернув его, внимательно перечитал, после чего решительно порвал на мелкие кусочки.
– С ума сошел? – вяло возмутился Маркин. – Это же десять тысяч!
– Черт с ними, – сказал Натаниэль. – Зато теперь я чувствую себя значительно лучше.
Они замолчали и больше, до самого аэропорта не разговаривали.
Уже подъезжая к «Бен-Гурион», Алекс спросил:
– А зачем мы приехали в аэропорт?
– Сегодня возвращается из Москвы Белла Яновская.
Маркин покосился на цветы, купленые Натаниэлем по дороге. Заметив его взгляд, Розовски пояснил:
– Нормальная вежливость. И нечего на меня так многозначительно посматривать.
– А что, – спросил Алекс, – она, все-таки, замешана в этом?
– Думаю, что нет, – ответил Натаниэль, по возможности, нейтральным тоном. – Но один вопрос, все-таки, остался без ответа.
– Какой?
– Для чего она приезжала на улицу Шаараим?
Маркин пожал плечами.
– Не исключено, что тебе просто показалось, – сказал он. – Мало ли похожих женщин.
– Мало, – сказал Розовски. – Таких вообще нет.
