— Сначала покажите ваше удостоверение, — сказал санитар, кладя руку на грудь Брунетти, чтобы задержать его.
Сопротивление этого человека разожгло всю ярость, которую вызывал у Брунетти Вискарди, он отбросил руку санитара и невольно сжал кулаки. Санитар отступил на шаг, и этого простого движения было достаточно, чтобы Брунетти одумался. Он заставил себя разжать пальцы, сунул руку в карман, вынул бумажник и показал санитару свое удостоверение. Ведь этот человек просто выполняет свои обязанности.
— Я просто выполняю свои обязанности, синьор, — произнес тот и повернулся, чтобы открыть дверь перед Брунетти.
— Благодарю вас, — сказал Брунетти и прошел мимо, стараясь не смотреть ему в глаза.
Войдя, он увидел Вьянелло и Мьотти в другом конце помещения. Оба они наклонялись над каким-то низкорослым человеком, который сидел на стуле и прижимал к голове белое полотенце. Вьянелло держал в руке записную книжку и, судя по всему, задавал ему вопросы. Когда Брунетти подошел, все трое взглянули на него. Тут он узнал третьего человека, доктора Оттавио Бонавентуру, помощника Риццарди. Молодой врач кивнул в знак приветствия, потом закрыл глаза и снова закинул голову, прижимая полотенце ко лбу.
— Что здесь происходит? — спросил Брунетти.
— Это-то мы и пытаемся выяснить, синьор, — ответил Вьянелло, кивая на Бонавентуру. — С полчаса назад нам позвонили. Звонила медсестра, которая сидит за столом вон там, — сказал он, очевидно имея в виду приемную. — Она сообщила, что какая-то сумасшедшая напала на одного из врачей, и мы приехали сюда как можно быстрее. Очевидно, санитарам не удалось удержать ее, хотя их было двое.
— Трое, — сказал Бонавентура, все еще не открывая глаз.
— И что случилось?
— Мы не знаем, синьор. Это-то мы и пытаемся выяснить. Когда мы подъехали, ее уже не было, но мы не знаем, отвели ли санитары ее обратно. Мы ничего не знаем, — сказал он, даже не пытаясь скрыть раздражение. Трое мужчин не сумели удержать одну женщину.
— Доктор Бонавентура, — сказал Брунетти, — вы можете рассказать, что здесь произошло? Вы в состоянии говорить?
Бонавентура слегка кивнул. Он снял с головы полотенце, и Брунетти увидел глубокую кровавую рану, которая шла от брови и исчезала над ухом, где росли волосы. Врач перевернул полотенце, чтобы найти чистое место, и снова прижал его к ране.
— Я сидел за столом вон там, — начал он, не давая себе труда указать на единственный в помещении письменный стол, — занимался бумагами, как вдруг эта старуха оказалась в комнате, кричала, явно была не в себе. Она подскочила ко мне, что-то держа в руке. Не знаю, что это было; могла быть просто ее сумка. Она кричала, но я не знаю что. Я не мог понять ее, а может, просто был слишком удивлен. Или испуган. — Он снова перевернул полотенце: кровь не унималась. — Она ударила меня, а потом начала рвать бумаги на столе. Тут-то и вошли санитары, но она была в бешенстве, в истерике. Сбила одного из них с ног, а второй споткнулся об упавшего и сам упал. Не знаю, что случилось потом, так как глаз у меня был залит кровью. А когда я вытер кровь, женщина уже исчезла. Два санитара еще лежали здесь, на полу, а она исчезла.
Брунетти посмотрел на Вьянелло, и тот ответил:
— Нет, синьор. Снаружи ее нет. Она просто исчезла. Я говорил с двумя санитарами, но они не знают, где она. Мы позвонили в интернат для престарелых узнать, не пропал ли кто из их пациентов, но они сказали — нет. Там как раз было время завтрака, так что легко было всех пересчитать.
Брунетти снова обратился к Бонавентуре:
— У вас есть хоть какие-нибудь соображения, кто это мог быть, Dottore?
— Нет. Никаких. Я никогда ее раньше не видел. Понятия не имею, как она попала сюда.
— Вы осматривали пациентов?
— Нет, я же сказал, что занимался бумагами, что-то записывал. И вряд ли она вошла через комнату для посетителей. Я думаю, она вошла оттуда, — проговорил он, указывая на дверь в другом конце комнаты.
— А что там?
— Морг. Я закончил там за полчаса до того и делал записи.
В суматохе всей этой истории Брунетти забыл о своей ярости. И вдруг он похолодел, его пробрало до костей, но то была не ярость.
