– Не против, если я его заберу?
– Пожалуйста.
Аллейн убрал письмо в карман.
– Должен сразу тебя предупредить: скорее всего ты последний человек, который разговаривал с Гарольдом Картеллом. Включая убийцу.
Дезире сунула в рот сигарету и поднесла огонь недрогнувшей рукой.
– Почему ты так уверен? – спросила она небрежно. – А, понятно. Кто-то рассказал тебе про сцену у балкона. Кто? Наверно, Эндрю или его подружка. Или Пи Пи. Тем более что он сам в ней участвовал.
– А ты взяла на себя роль Ромео?
– Почему бы и нет? Они оба плешивые, к тому же, если уж на то пошло, в постели я дам сто очков вперед обоим.
Аллейн вдруг почувствовал, что ему начинает доставлять удовольствие этот разговор. Очевидно, она рассчитывала именно на такую его реакцию.
– Постель имеет свои границы.
– Для меня, – возразила Дезире, отбросив все церемонии, – она стоит целого мира. Тебе ли этого не знать?
Аллейн предпочел замять данную тему и вернулся к своим вопросам:
– Почему, доставив мистера Пириода к воротам его сада, ты вышла из машины, пересекла траншею и устроила серенаду мистеру Картеллу?
– Я увидела его в окне и решила, что это будет весело.
– Что ты ему сказала?
– Что-то вроде: «Но что за свет мелькает в том окне?»[62]
– А потом?
– Не помню. Начала его дразнить.
– Ты сказала, что вступила на тропу войны?
После секундной паузы она фыркнула:
– Не думала, что у Пи Пи такой отличный слух. В его-то возрасте! Да, сказала. Но это ничего не значит.
– А потом предупредила, чтобы он «ходил и оглядывался»?
– Может, ты сам расскажешь обо всем, что я говорила?
– Ты ругала его за то, как он поступил с твоим сыном?
– Ага, ругала. Это они тебе разболтали? Энди и девчонка? Ты все из них вытянул, хитрец?
– К сожалению, – уклончиво заметил Аллейн, – они сидели слишком далеко и были слишком заняты неким делом, чтобы быть надежными свидетелями.
– Значит, Пи Пи… – И Дезире подалась вперед и тронула его за руку. – Честное слово, я почти не помню, что говорила Хэлу. Перед этим я пропустила пару стаканчиков и была здорово навеселе. – Она снова помолчала, потом заявила с неожиданной прямотой: – Если это была ловушка, я никак не могла ее устроить, верно? На глазах влюбленных голубков.
– Откуда ты знаешь про ловушку?
– Пи Пи сказал Энди, а Энди – мне. Потом я отправилась прямиком в Бэйнсхолм и приехала без двадцати пяти двенадцать. Скоро вернулись первые пары. После этого я все время была на виду. Разве это не железное алиби?
– Буду рад, если оно подтвердится. А как ты узнала, что приехала в одиннадцать тридцать пять?
– По часам в холле. Я следила за временем, потому что у нас была «охота за сокровищами».
– Кто победил?
– Ты еще спрашиваешь? Конечно, Моппет и ее бандит. Думаю, они как-то сжульничали.
– Да? Каким образом?
– Они слышали, как мы днем говорили о подсказках. Последняя вела в уборную под лестницей.
– Здесь, в доме?
– Ну да. Большинство об этом догадались, но слишком поздно.
– Кто-то может это подтвердить?
– Мое алиби?
– Твое алиби, – бесстрастно кивнул Аллейн.
– Не знаю. Кажется, я говорила с Бимбо. Он должен вспомнить.
– Хорошо… Насчет твоей серенады второму мужу: ты упоминала о наследстве сына?
Дезире расхохоталась. У нее был громкий, тяжелый смех: так мог бы смеяться герцог Веллингтон, будь он женщиной.
– Вообще-то да. Что-то такое было. Хотелось его позлить.
– Он приезжал к тебе вчера днем?
– Приезжал, – быстро подтвердила Дезире. – По поводу Ловкача Лена и его машины. Он так переживал, бедняжка.
– А при этой встрече, – не отставал Аллейн, – ты упоминала о наследстве?
– Упоминала ли я? Ну да, упоминала. Я сказала Хэлу, что он ведет себя как последний скряга. Что было истинной правдой.
– Как он на это реагировал?
– Хэл был так взбудоражен, что почти не обратил на мои слова внимания. Его бесила история с машиной… Я вижу, твои шпионы неплохо постарались. Могу я узнать, кто тебе все это рассказал? Постой-ка. Наверно, сержант Райкс. Вот он повеселился.
– Почему Картелл был против идеи с галереей?
– Дорогой мой, да потому что он – это он. Старый мухомор. Повезло же Энди с опекуном.
– Но у него есть и другие доверенные лица?
