— Ну не мог он умереть, я же совсем недавно с ним разговаривал! Вы не ошиблись, доктор Чемберлен? Может, он просто хватил лишку и к утру протрезвеет, а?
Доктор Чемберлен посмотрел на часы. Он не собирался провести всю ночь в дискуссии с не совсем трезвым казначеем.
— К сожалению, у меня нет никаких сомнений, мистер Сомервилл. — Доктор не знал о маленькой слабости Бартона Сомервилла, который предпочитал, чтобы к нему обращались: «господин казначей», и требовал этого от коллег. — Мистер Донтси мертв уже несколько часов.
Бартону Сомервиллу смутно припомнились собственные слова при виде замертво рухнувшего на стол Донтси: «Напился, негодяй! Не трогайте его, он скоро очнется. Продолжим, джентльмены». Он подумал, что доктору это вовсе не обязательно знать. Но могла ли немедленная медицинская помощь спасти Донтси жизнь? И есть ли хоть какие-то основания обвинить его, Сомервилла, в непредумышленном убийстве, например? Или в преступной халатности? Пожалуй, что нет.
— Уже поздняя ночь, мистер Сомервилл, — заметил доктор. — По-видимому, пока что нам остается только перенести тело бедного джентльмена в его служебную квартиру и положить на кровать. И конечно, известить его семью. У него в Кенте жена и дети?
— Только жена, — угрюмо бросил казначей. — Детей не было.
— Что ж, надо послать ей телеграмму или позвонить, если там есть телефон. Утром я вернусь. И еще я обязан вызвать полицию.
— Полицию? Силы небесные! Это еще зачем? Мы юристы, а не преступники.
— Это всего лишь обычная процедура, мистер Сомервилл. Нужно установить, естественной или насильственной явилась смерть. Возможно, в ходе следствия потребуется даже вскрытие.
— Но вы же не обнаружили ничего подозрительного? — вновь встревожился за себя казначей.
И равнодушному к судьбе Бартона Сомервилла врачу показалось, что тот что-то скрывает.
— Пока рано делать выводы, — уклончиво ответил доктор Чемберлен. — Хотя даже беглый осмотр говорит о том, что причина смерти может быть и неестественной.
— Отравлен, — объявил патологоанатом, печально глядя на лежащее на мраморном столе тело.
— Это точно? — спросил, почтительно теребя шляпу, полицейский инспектор.
— Точно, — подтвердил медик. — А вот чем его отравили и как быстро яд подействовал, я пока не знаю. Нужно отправить материал на анализ.
Эти двое мужчин с лицами, выбеленными ярким холодным освещением мертвецкой, представляли собой разительный контраст. Пожилому патологоанатому, лысому и сутулому Джеймсу Уилби оставалось всего два года до заслуженного отдыха, и он уже приобрел для этой цели уютный домик в Норфолке. А вот старший инспектор полиции Джек Бичем о пенсии и не помышлял. Высокий, худощавый, с пшеничными кудрями, он выглядел даже моложе своих тридцати двух лет. Тем не менее его считали одним из самых толковых следователей в Лондоне, и, поскольку показания доктора Чемберлена заставили полицию насторожиться, это непростое дело поручили именно ему.
Сорок минут спустя старшего инспектора Бичема провели в бельэтаж парадного корпуса Куинз-Инн. Там находилась просторная приемная казначея. Высокие окна смотрели на Темзу, а стены украшали старинные гравюры и акварели. Восхищенному взору посетителя представали древнейшее изображение церкви в Темпле и множество прелестных видов Куинза. Сам Бартон Сомервилл восседал за массивным письменным столом с тоненькой стопкой тезисов для предстоящих судебных процессов.
— Проходите, констебль, — небрежно бросил казначей, едва взглянув на вошедшего. — Чем могу быть полезен?
Джек Бичем уже привык к тому, что его моложавая внешность вводит людей в заблуждение.
— Я, сэр, давно уж не констебль, — с улыбкой произнес он, — а следователь. Позвольте представиться: старший инспектор Бичем. Мне поручено дело о смерти мистера Донтси.
— Вам? — недоверчиво переспросил Сомервилл. — Неужели, кроме вас, никого не нашлось?
— Да, сэр, — спокойно ответил Джек Бичем, стараясь держать себя в руках. — И должен вам сообщить, что мы полагаем — точнее, таково мнение проводившего вскрытие патологоанатома, — что в данном случае безусловно имело место убийство.
