Морской молчал не от желания самоустраниться, а от того, что пожирал глазами разложенные на подоконнике фотокарточки. Манера Коли раздумывать, развесив или разложив вокруг все материалы дела, была ему знакома. Горленко это все обычно помогало, всех остальных же, напротив, сбивало с толку. Но сейчас…
— Мне нужно уезжать. Ирина все сама тебе расскажет, — поспешно сказал Морской Коле. — Но прежде поясни, что это и откуда у тебя конкретно этот снимок? Это же мы с Ларисой у Бахчичураевской струи. Мы ведь просили не фотографировать… И кто это там на заднем плане попал в кадр? Уж не ты ли?
— А… Это ваше алиби, — ответил Коля, вынимая указанную фотографию из остальных карточек. — «Не стой под Струей», так сказать, — он попытался скаламбурить, переиначив знаменитый цепляемый на башенные краны плакат «Не стой под стрелой», но вышло глупо. — Прости, уж такая служба, проверяли. — Заметив осуждающий взгляд Морского, Горленко посерьезнел. — Но ты и не смотри сейчас на эти фотографии. Я прихватил домой все, что разрешено выносить, дабы еще раз все обдумать. — Морской теперь увидел, что и на столе, и на полу разложены еще какие-то бумаги. — Но фото сейчас не в ракурсе внимания. Я думал, вдруг найду на них кого-то подозрительного, разложил в хронологическом порядке, но тщетно. Да, и сейчас важнее не что было до убийства, а что случилось после. А фотограф довольно скоро ушел в другую часть сквера.
— Алиби? — переспросил Морской.
— Ну что ж тут непонятного? — удивился Коля. — В сквере во время убийства работал уличный фотограф, и мы затребовали пленку. Начальство, конечно, распекает выездных сотрудников за каждый лишний щелчок фотоаппарата, но они все равно украдкой снимают то, что, как им кажется, достойно запечатления.
— Снимают то, что после надеются продать, — поправил Морской. — Или каких-то слишком выпячивающих себя граждан — тех, кто оплатит снимок из любви к себе любимому, или излишне таящихся — тех, кто заплатит из страха и купит скорее даже не фото, а негатив, лишь бы его изображения нигде не всплыло. Нас с Ларочкой, похоже, отнесли ко второй группе.
— Не жалуйся! Тебе изрядно повезло. Я, как ты видишь, торопился, пробегая мимо, и тоже попал в кадр. Поэтому это фото однозначно свидетельствует, что вы с Ларисой были у Альтанки одновременно со мной, то есть уже после того, как преступники сделали свое дело. Фотограф Вячеслав помнит, что вы пришли со стороны дальних аллей и лишь потом направились к булочной. А после вас, смотри, уже и скорая примчалась. А вот и вы, гражданка Грох, — Коля постучал по подоконнику у общего снимка, на котором, хоть и с большим трудом, можно было разглядеть профиль Ирины.
— А Алик что тут делает? — не отставал Морской, сверля глазами на этот раз фото Басюка.
— Да просто мимо проходил. Его как неблагонадежного мы тоже проверили, но он в подвальчик не спускался и был все время не один. Все подтвердили.
— А это что за тип? — Мужчина с фото, выложенного перед снимком Басюка, Морскому был смутно знаком и вызывал тревогу.
— Долгая история, — отмахнулся Коля. — Некто Константинов. Представитель Изюмского завода. Приехал в Харьков вместе с делегацией Гроха специально как сопровождающее лицо. Опекал компанию наших потерпевших, потому как его предприятие имело серьезные планы на сотрудничество с ними. Когда ему сообщили о случившемся, примчался обалдевший и чуть не поседел. Сразу кинулся на почту. Звонить и добиваться, чтобы дело вел именно Глеб.
— Да, это Константин Викторович, — подтвердила Ирина. — Вы же его видели, Морской! Он, помните, то ли следил за нами во время прогулки к балагану, то ли случайно ошивался рядом.
— Теперь узнал. Да, помню. Хм-м-м, — Морской нахмурился. — Но я запутался во времени. Снимки точно выложены как раскадровка? Ну, то есть они идут последовательно? Да? Но ты ведь говорил, что очень быстро узнал про трагедию в булочной и, так как был рядом, прибыл на место практически через несколько минут после того, как милиция обнаружила преступление… А где фото милиционеров?
— Они подъезжали на машине и с другой стороны. Фотограф не на службе, — терпеливо пояснил Коля. — Снимал не ради слежки, а случайно… У нас в рядах фотографической промысловой кооперации, конечно, имеются совсем свои люди, но этот — не из них.
