Смерть у стеклянной струи - страница 104

— Мы на секунду! — сквозь зубы прошипел Коля и, взяв Ирину под локоть, утащил ее в дальний угол холла. — Вы что делаете? — выдохнул. — Вы почему рассказали, что мы подозреваем Константинова? Зачем вы рушите весь наш план?

Ирина сделала еще несколько глубоких вдохов, но, судя по всему, в себя так и не пришла.

— Но вы же сами говорили: в следующий раз, когда обнаружу следы злоумышленника, должна немедленно доложить, — заметила она.

Не удержавшись, Коля издал стон и страдальчески закатил глаза к потолку. Ирина словно не заметила:

— Ну что же вы стоите? Скажите им! Пусть ловят негодяя! Пусть спасают Клару! Пусть не протирают штаны зря…

— Все на свете возвращается! — загадочно пропела вместо приветствия Клавдия Петровна, когда вызванный к начальству Морской вошел в приемную. — Понимаете, о чем я?

Морской, не удержавшись, нервно хохотнул. Естественно, он не имел понятия, к чему ведет товарищ секретарь, но точно знал, что сам в ответ на ее фразу подумал так: «Ну да, Ирина вот вернулась», — и тут же, устыдившись, переключился на другое: «А к Галочке, конечно же, вернется здравый смысл… Я сам, должно быть, тоже красил бы ногти трупам птиц, возникни что подобное из ее прошлых отношений. Но красил бы всего мгновение. Потом сделал бы все, чтоб не усугублять проблему и не акцентировать. Уверен, в скором будущем Галя так и поступит…» Это его, собственно, и смешило. Старый дурак опять попался на удочку соблазнов, и вопрос, который он давно считал удачно и навек закрытым, оброс страстями, снова встав на повестке дня. Тьфу, да и только.

— Вы надо мной смеетесь? — недобро сощурилась Клавдия.

— Да нет, над собой конечно, — спохватился Морской. — Как вы могли подумать…

Клавдия не поверила и, кажется, немного обиделась.

— Так и знала, что вы уже в курсе. Но все равно должна вам сообщить, что к нам сегодня прибыл представитель газеты «Красное знамя», — сказала она довольно холодно. — Хотят писать репортаж про кинофабрику. Помнится, когда-то так же к нам в роли корреспондента приходили вы, и все стояли на ушах, а лично я была ответственна за представление фабрики в самом лучшем свете. Мне все это стоило седых волос, уж поверьте! А теперь, едва узнав, что к нам приедут, Иван Симонович сказал, мол, пусть Морской встречает и контролирует. А? Как вам? Заставляли меня понервничать когда-то, так теперь вам ситуация вернулась с другого бока. Да ладно, — она довольно быстро снова стала милой, — я знаю, что вы не желали никого пугать своим визитом, но так уже вышло, что все боялись. Теперь побойтесь вы. И постарайтесь, чтобы материал у этого мальчика вышел что надо.

— Сделаю все возможное, — заверил Морской сдержанно.

Вообще-то позволять сотруднику с подмоченной репутацией общаться с газетчиками от имени конторы было глупо. Еще миг Морской недоумевал, почему его поставили ответственным и что нашло на руководство, однако увидев влетевшего в приемную знакомого, все понял.

— Владимир Савельевич, здравствуйте! Это я попросил, чтобы вы меня сопровождали! — кинулся навстречу давнему наставнику густо покрасневший рыжеволосый юноша.

Насколько Морской помнил, именовался он Антоном, но все друзья — то ли за детскую непосредственность, то ли за миловидность — звали парня уменьшительно-ласкательно: Антончиком. Студентом театрального института Антончик не был, но целый семестр ходил на занятия к Морскому вольным слушателем. Говорил, что мечтает стать газетчиком, точнее — культурным обозревателем, но Морскому казалось, что парень больше тяготеет к студентке Ивановой, чем к театральной критике. И правда — с тех пор, как девушка вышла замуж за какого-то давнего ухажера, Антончик появляться в институте перестал.

— Вы все-таки пошли работать в газету? — спросил Морской.

— Да. Меня взяли, представляете? Пока стажером, но вся жизнь впереди!

Морской вспомнил также, что парень отличается повышенной восторженностью и пафосно горящим, полным преданности взглядом.

— Мечтаю о работе в отделе криминальной хроники, — продолжал Антончик. — Там у вас в «Красном знамени» такие профи — обзавидуешься.