— Дело в том, что мы самого Сталина никак, ни с какого конца, как говорится, не изучали, — говорит академик Дмитриева. — Но тем не менее есть записки психиатров, петербуржских прежде всего, которые полагали, что Сталин страдал паранойей. Я считаю, что к этому надо относиться очень осторожно. Вообще трудно говорить о психопатологии у политиков. Даже если у какого-то политика есть те или иные психологические особенности, которые иногда кажутся патологическими, нельзя забывать, что за этим политиком идут, разделяя его воззрения, его систему ценностей, абсолютно здоровые люди. Поэтому я не стала бы говорить о том, что политика этого человека зависит только от особенностей его психики…
Странности, проявлявшиеся в характере Сталина, все-таки не были симптомами тяжкой душевной болезни; признать его душевнобольным — значит снять с него ответственность за все им совершенное.
Нет, он не был психически больным человеком. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что делает. Практически все его поступки были продиктованы трезвым и циничным расчетом.
Как выразился один из его подчиненных, Сталин на чувстве страха играл лучше, чем Паганини на скрипке.
Ведь как он давал задания? Или сроки были нереальными, или приказ был отдан так, что как ни выполни, все равно будешь виноват.
Французский генерал Шарль де Голль, познакомившийся со Сталиным во время войны, вспоминал: «Он был приучен жизнью, полной заговоров, скрывать подлинное выражение своего лица и свои душевные порывы, не поддаваться иллюзиям, жалости, искренности и видеть в каждом человеке препятствие или опасность. Молчал Сталин или говорил, его глаза были опущены, и он непрестанно рисовал карандашом какие-то иероглифы…»
Став главой государства, он думал о том, каким он предстает перед современниками и каким войдет в историю. Он надеялся перехитрить историю, и ему это почти удалось. Он тщательно очищал свою бронзовую шинель. Но вовсе изменить данные природой качества невозможно. И определенные особенности его психики действительно облегчили ему путь к абсолютной власти.
Члены высшего руководства, как пауки в банке, пытались утопить друг друга, чтобы удержаться или переместиться в освободившееся кресло повыше. И все они смертельно боялись Сталина, который держал в руках их жизни. В опалу мог попасть любой. У Сталина не было вечных привязанностей. Таким был его характер.
В новой России академическая наука добилась невероятных успехов, восстанавливая национальную историю во всей ее сложности. История перестала быть официозной и приобрела человеческие черты. Но тектонические изменения в российской жизни девяностых годов XX столетия восприняты значительной частью общества как неудача и утрата привычного статуса. Словно исчезли основания гордиться собой.
Альтернатива обнаруживается не в будущем, а в прошлом. Не в реальном, а в идеальном. Вызывают восхищение вождь, могущество прежней власти. Многим кажется, что такой вождь нужен и сегодня. От вождя ждут не создания условий, которые бы открыли простор для самореализации и позволили добиться успеха в жизни, а отеческой заботы и избавления от всех проблем.
Вот почему интерес к Сталину не исчезает. Но существует отфильтрованный Сталин. Не тот, каким он был, а каким его хочется видеть. Все ненужное отсекается. И он превращается в символ высшей божественной власти. Остальные русские вожди до его уровня не дотягиваются. А ведь представляется немаловажным найти ответы на вопросы, которые столько десятилетий интересуют нашу страну. Почему именно Иосиф Виссарионович Сталин оказался во главе страны?
