Маленков и Голубцова жили в маленьком поселке Аблакетка — до лета 1958 года, когда Георгия Максимилиановича перевели в шахтерский город Экибастуз и назначили директором ТЭЦ.
В соседней квартире поселился сотрудник госбезопасности. До ухода Хрущева на пенсию в октябре 1964 года за Маленковым следили и на улицах.
О жизни Маленкова в Казахстане автору этой книги рассказывал профессиональный партийный работник Валерий Иннокентьевич Харазов. Он был секретарем одного из райкомов в Москве и по разнарядке был отправлен на целину.
Никто из московских партработников уезжать не хотел, находили разные предлоги. Хрущев злился: почему Москва мало людей посылает? Первый секретарь горкома Иван Васильевич Капитонов взял список секретарей райкомов и выбрал сам.
Харазова сделали секретарем обкома по промышленности, и Георгий Максимилианович оказался одним из его подопечных.
— Встретили его люди хорошо, — вспоминал Валерий Харазов. — Ходил он в том же френче, что и на фотографиях. Держался очень скромно, но на него сбегались посмотреть. Однажды мы с ним вместе полетели в Москву, а в то время надо было лететь чуть не целые сутки со множеством остановок.
И на каждой остановке собирались люди — увидеть самого Маленкова. Выяснилось, что в народе он популярен. Харазову потом в ЦК сказали:
— Если бы что-то случилось, ты бы расстался с партбилетом.
— А что могло случиться?
— Боялись, что возникнет стихийный митинг в поддержку Маленкова. В результате, когда самолет совершил промежуточную посадку, мы стали уходить в сторону. И все равно сбегались люди. Маленков сам боялся привлекать к себе внимание, понимал, чем ему все это грозит.
В Челябинске пришлось заночевать, потому что Москва не принимала. Вдруг прибежал летчик с другого самолета:
— Георгий Максимилианович, летим со мной! Меня Москва принимает.
Маленков — к Харазову:
— Как быть?
Тот развел руками:
— Нельзя, мы должны прилететь тем рейсом, о котором сообщили в Москву.
Маленкова вызвали в Комитет партийного контроля. Помощник председателя КПК Николая Михайловича Шверника позвонил Харазову и предупредил:
— За вами пришлют машину. Назовете в справочной вашу фамилию.
Прилетели в Москву, вышли из самолета. Маленков радостно говорит:
— А вот Воля!
Его встречала дочь с мужем, который водил машину.
Харазов пошел узнавать насчет машины. Выяснилось, что машину не прислали.
Маленков робко предложил:
— Может, нам поехать на машине Воли?
Сели. Дочь стала уговаривать его заглянуть сначала домой, переодеться, умыться.
Маленков повернулся к Харазову. Тот сказал:
— Нам надо в КПК.
Маленков тут же согласился:
— Лучше я сразу съезжу, а потом уже домой.
Харазов оставил его в КПК, сам поехал к матери. Позвонил Маленков:
— Дело, по которому меня вызвали, к нынешним делам отношения не имеет. Подробно не могу вам сказать по телефону, но это старые дела.
Маленкова обвиняли в том, что он в годы большого террора начал репрессии в Армении, куда ездил по поручению Сталина. Этим делом занимался Комитет партийного контроля, который исключил Маленкова из КПСС.
Маленков попросил Харазова:
— Вы без меня не уезжайте, я же не знаю даже, где билеты купить.
После многих лет работы в партийном аппарате он был совершенно беспомощен в бытовой жизни…
Маленкова рабочие избрали членом парткома. Об этом немедленно сообщили в Москву. Злой Хрущев позвонил первому секретарю Казахстана Николаю Ильичу Беляеву:
— Что это означает? Вы знаете, как мы относимся к Маленкову, а ему, выходит, оказывают политическое доверие?
Первый секретарь обкома соврал, что ничего не знает. Первого секретаря горкома сняли с работы. Харазова вызвали на совещание в Алма-Ату, куда окружным путем надо было добираться восемнадцать часов на самолете. После совещания велели задержаться и повели к Беляеву. Он что-то спросил для порядка и стал распекать:
— Как вы могли допустить, что Маленкова избрали членом партбюро?..
Вскоре с Маленковым произошла неприятная история — он потерял партбилет. Городок, где он жил, стоит в степи. Никакой зелени. Маленький оазис — возле горкома. Маленкова вызвали на совещание. Он пришел заранее, скинул френч и, держа его в руке, прогуливался. И не заметил, как партбилет выпал из кармана. Спохватился в горкоме — нет партийного билета. Пришел домой сам не свой. Но через час милиционер принес ему партбилет:
