— Леон, — сказала я ему после получасового разговора ни о чем, поняв, что сам он не напомнит о «работе», — твое предложение еще в силе? Я хочу попробовать.
— Good girl, — сказал Леон. — Я тотчас понял, что ты good girl. Ты не бойся. Весь этот merde[12] о поимке бдительной полицией очередной банды драг-дилеров предназначен для запугивания обывателя. Чтоб он и думать не смел о драгс. Риск ареста ничуть не более велик, чем риск быть сбитым автомобилем при переходе улицы…
— Так я стала драг-курьером.
Фиона Ивенс расхохоталась.
От мисс Ивенс уцелела полностью только нижняя часть. Но нижняя искупала существование нелепой и разрушенной верхней части. Галант не спеша, зная, что его никто не остановит, расстегнул брюки мисс и, стянув их вместе с сиреневыми пенти до линии колен, почувствовал на своем паху горячее дыхание вывалившейся из одежды английской белой плоти. Луч оливкового венецианского солнца, сочащегося в щель окна, радостно сел на ягодицу мисс. Ни Виктор не пошевельнулся, ни мисс Ивенс не прекратила журчащего монолога, обращенного к Виктору.
Повозившись с «молнией» на брюках, он вставил в мисс член. Сочленившись, они познакомились по-настоящему.
— Ты кто? — спросил член Галанта.
— Я — пизда, — чуть стесняясь, представилась пизда мисс Ивенс. Она чуть стеснялась за свою мягкость и податливость, за то, что такая хорошая, несложная природная пизда поселилась с мисс Ивенс — запутанной и нелепой английской женщиной. Она стеснялась лишь вначале, знал Галант. Вчера он убедился, что пизда мисс может быть жестокой, и требовательной, и презрительной.
Они корчились, соединенные членом мужчины. Мисс Ивенс стала, однако, путаться в наставлениях, обращенных к Виктору. Сияющий и невозмутимый вначале, Виктор также стал проявлять признаки беспокойства и заинтересованности в том, что делают английская женщина и американец.
— …Это очень нехорошо для тебя, не … хорошо!.. с этой ба… бандой. Ты совсем другой юноша, а они… банда криминалов. А-а-а! Пэпе — очень опасный человек… Он зверь… Ты знаешь, что он сделал?..
Закончить фразу мисс не смогла, потому что Галант, неудовлетворенный позой, при которой он не мог извлечь из мисс столько мягких и мутных «а-а-а!» или визгливых и шумных «о-о-о», заканчивающихся при особенно глубоких задвигах членом на «р», сколько ему хотелось, вынул член из мисс и перевернул ее на спину. И занялся поспешным сдиранием брюк и пенти с ее икр. Стащил, и все белое великолепие, слегка увядшее брезгливое великолепие ляжек, бедер, неприличных круглых коленей и излишне развитых икр мисс Ивенс выбралось наружу.
Густо дыша у кровати, раздевался гомосексуалист Виктор. После сцены в поезде — Виктор выходил в туалет — счастливо улыбающаяся на своей полке мисс Ивенс сказала Галанту: «Клянусь тебе, Джон, Виктор — пэдэ, и никогда за время нашего знакомства ни мне, ни ему не приходило в голову выспаться вместе. Это ты нас совратил». «Не очень удачно», — признался себе Галант. Латиноамериканский гомосексуалист доставил английской мисс куда больше удовольствия, и удовольствие это было более длительным…
Галант представил себе, что он десятый бандит, дождавшийся своей очереди лечь на английскую леди. Одиннадцатый бандит Виктор разделся и сел на кровать. Наклонился к губам дочери лорда и стал целовать их, покусывая. Закатал вверх свитер и стащил его с леди. Совсем обнаженная, ни единого защищенного кусочка кожи, леди закрыла глаза от страха и стыда. Стоя на коленях, десятый бандит двигался между ног леди…
Коснувшись рукой его плеча, одиннадцатый потребовал уступить ему щель леди. Десятому не хотелось покидать горячую щель, и он совершил еще несколько движений. Одиннадцатый сжал его плечо крепче и требовательнее. Одним светлым глазом, другой — скрыт волосами, снизу смотрела на них леди. Инстинктивно десятый продолжал двигаться. Рука латиноамериканца отвердела, одно колено поднялось и отталкивало бедро Галанта, выжимая его из пространства между ног мисс. «Он меня гонит!» — с изумлением понял американец. Ему до такой степени не понравилась вспышка собственного сознания в марихуанном тумане («Гонит!»), что он предпочел забыть свое понимание. «Лет хим тэйк ми!» — прошептала мисс. Теперь уже они оба гнали его.
