Генерал снова смутился.
— Может быть, я и бросил взгляд на часы. Собственно говоря, я сейчас вспоминаю, что действительно задремал и проснулся довольно поздно. Огонь в камине потух. Было дьявольски холодно. — Он сердито посмотрел на Аллейна и внезапно сказал: — Меня мучил неприятный привкус во рту. Я становлюсь стар и по ночам чувствую себя не лучшим образом. Вы совершенно правы, я действительно бросил взгляд на часы. Была половина третьего. Я сидел в кресле, уговаривая себя подняться и отправиться в кровать. И никак не мог, спать мне не хотелось. Поэтому я пошел прогуляться.
— Но это же прекрасно, сэр. Вы сможете сообщить нам как раз ту информацию, которую мы ищем. Вы, случайно, не видели, кто-нибудь, кроме вас, еще был на площади?
— Нет.
— Вы вообще никого не видели?
— Констебля.
Аллейн бросил взгляд на Фокса.
— Тидеридж, — пояснил Фокс. — У нас есть его показания.
— Хорошо, — сказал Аллейн. — Сэр, когда вы проходили мимо Марсдон-Хауса, гости уже начали разъезжаться?
Генерал пробормотал что-то вроде «может быть», немного помедлил, а потом сказал:
— Стоял чертовски сильный туман. Ничего не было видно.
— Да, ночь была туманной, — согласился Аллейн. — Вы, случайно, не заметили капитана Мориса Уизерса?
— Нет! — с необычайной горячностью воскликнул генерал. — Нет, не заметил! Я вообще не знаю этого типа! Нет! — Наступила неловкая пауза, и генерал добавил: — Боюсь, это все, что я мог вам сообщить. Когда я вернулся домой после прогулки, я сразу же лег спать.
— Ваша жена уже вернулась к этому моменту?
— Нет, — очень громко ответил генерал. — Она еще не вернулась.
Аллейн подождал немного, потом сказал:
— Благодарю вас, сэр. Мы напечатаем ваши показания на основании тех записей, которые сделал инспектор Фокс, и, если у вас не будет возражений, вам нужно будет их подписать.
— Я… э-э… э-э… я просмотрю их.
— Хорошо. А сейчас, пожалуйста, я бы хотел побеседовать с миссис Холкат-Хэккет.
Генерал выставил вперед подбородок. Какое-то мгновение Аллейну казалось, что он снова вспылит, но генерал сказал лишь:
— Очень хорошо. Я передам ей. — И сразу вышел из комнаты.
— Ну и ну! — проговорил Фокс.
— Да уж, вот вам и Холкат-Хэккет, — сказал Аллейн и задумчиво потер лоб. — Почему, ну почему, черт побери, он каждый раз дергается как на иголках, едва разговор заходит о его ночной прогулке?
— Казалось бы, нет ничего удивительного в том, что он вышел прогуляться, — принялся размышлять Фокс. — Не знаю, отчего он так разволновался. Я бы не удивился, если бы узнал, что он не только каждую ночь гуляет по площади, но и каждое утро ломает лед на Серпентайне[34].
— Бедолага совсем не умеет врать. Или он вовсе не бедолага? А может быть, он что-то скрывает? Проклятье! Какого черта он не может предъявить нам железное алиби? Шляется ночью по Белгрейв-сквер, потом не может точно сказать — ни когда, ни зачем, ни как долго. А что говорит констебль?
— Что не заметил ничего подозрительного. Генерала он не упоминал. Я еще раз специально поговорю с Тидериджем на эту тему.
— Если генерал гуляет на площади каждую ночь, может быть, констебль так уже к этому привык, что попросту не обратил на него внимания, — предположил Аллейн.
— Но не в половине же третьего ночи, — возразил Фокс.
— Верно, Фокс, тут вы совершенно правы. Черт бы побрал этого Тидериджа. Какого дьявола? Что старик Холкат-Хэккет затевал вчера ночью? Мы не можем это так оставить, вы же понимаете, потому что, если он все-таки подозревает…
Аллейн внезапно замолчал. В комнату вошла миссис Холкат-Хэккет, и они с Фоксом поспешно встали.
Аллейн, разумеется, уже встречался с ней в тот день, когда она пришла в Ярд со своей историей про миссис Икс и угрожающими анонимными письмами. Он подумал теперь, что в некотором смысле она положила начало всей этой печальной истории. «Если бы не визит этой упрямой, подозрительной, неумной женщины, — подумал он, — я не стал бы просить Банчи соваться в эту западню. О Бог мой!»
— О инспектор, мне не сказали, что это вы! — воскликнула она. — Представьте себе, когда я обратилась к вам по просьбе моей подруги, я и понятия не имела, что вы и есть тот самый знаменитый сын леди Аллейн!
