— Когда же вы вернулись вчера?
— Я не обратила внимания. Поздно.
— Одна?
Ее лицо было мертвенно-бледным, но она решительно взглянула на него.
— Да, — сказала она. — Не будьте идиотом.
ЗАГАДОЧНАЯ СМЕРТЬ
Лорд Роберт Госпелл умер.
После бала.
Дополнительные подробности.
Дональд Поттер снова и снова перечитывал этот заголовок. Со страницы газеты на него смотрело, прищурившись, лицо его дядюшки. Окурок опалил ему губы, он выплюнул его в пустую чашку и зажег новую сигарету. Его трясло, как в лихорадке. Он еще раз перечитал эти четыре строки. В соседней комнате кто-то громко зевнул.
Дональд резко повернул голову.
— Уитс! — позвал он. — Уитс! Поди сюда!
— В чем дело?
— Поди сюда!
В дверях появился капитан Уизерс, облаченный в ярко-оранжевый шелковый халат.
— Какого дьявола, что с тобой? — полюбопытствовал он.
— Взгляни.
Капитан Уизерс, беззаботно насвистывая, подошел к Дональду и заглянул ему через плечо. Свист внезапно оборвался. Он протянул руку, взял газету и начал читать. Дональд молча наблюдал за ним.
— Умер! — наконец сказал он. — Дядя Банчи! Умер!
Уизерс бросил на него беглый взгляд, затем опять уткнулся в газету. Спустя некоторое время он снова принялся тихо насвистывать сквозь зубы.
СМЕРТЬ ЛОРДА РОБЕРТА ГОСПЕЛЛА
Трагическое завершение блистательной карьеры.
Подозрительные обстоятельства.
Леди Милдред Поттер уронила свои пухлые руки на гранки некролога в «Вечерней хронике» и повернула к Аллейну залитое слезами лицо.
— Кто мог желать Банчи зла, Родерик? Все его любили. У него во всем мире не было врагов. Посмотрите, что пишут в «Хронике», — должна признаться, очень любезно с их стороны дать мне возможность предварительно ознакомиться с некрологом, — так вот, они пишут: «Все его друзья были горячо привязаны к нему». Так это и было на самом деле! Все к нему очень хорошо относились.
— Похоже, один враг у него все-таки был, — сказал Аллейн.
— Я не могу в это поверить. Я никогда в это не поверю. Вероятно, это был какой-то сумасшедший. — Она прижала платок к глазам и судорожно разрыдалась. — Я не вынесу всей этой шумихи. И еще полиция! Естественно, я имею в виду не вас, Родерик. Но эти газеты, эти толпы любопытных! Банчи был бы в ужасе от всего этого. Я этого не вынесу! Я просто не могу!
— Где Дональд?
— Он звонил. Сейчас приедет.
— Откуда он звонил?
— С квартиры своего друга, я не знаю, кто это.
— Он не живет дома?
— Разве Банчи не рассказывал вам? С того самого дня, когда они с Дональдом поссорились. Банчи был очень сердит.
— А почему Банчи поссорился с ним?
— Дональд залез в долги. А теперь, бедный мальчик, он, должно быть, мучается раскаянием.
Аллейн ничего не ответил. Он подошел к окну и посмотрел на улицу.
— Вам будет легче, — сказал он наконец, — когда Дональд приедет. Я полагаю, соберутся все члены семьи?
— Да. Все наши старые тетушки и кузины. Они уже звонили. Брумфильд, глава семьи, — вы знаете, племянник Банчи, сын моего старшего брата, — сейчас где-то в Европе. Мне нужно будет кое-что подготовить, отдать нужные распоряжения, а я до сих пор не могу прийти в себя.
— Я постараюсь вам помочь, насколько это в моих силах. Но, к сожалению, есть еще кое-что. Боюсь, Милдред, что я вынужден буду просить вас позволить мне взглянуть на личные вещи Банчи. Бумаги и все такое прочее.
— Я уверена, — ответила леди Милдред, — что он предпочел бы, чтобы это были вы, чем кто-нибудь другой.
— Очень мило с вашей стороны. Может быть, прямо сейчас с этим и покончим?
Леди Милдред беспомощно огляделась по сторонам.
— Да, да, конечно, пожалуйста. Вам нужны его ключи, не так ли?
— Его ключи у меня, Милдред, — сказал Аллейн.
— Но откуда?.. — Она всхлипнула. — Бедный мой, бедный, он же всегда носил их с собой.
Самообладание окончательно покинуло ее. Аллейн помолчал немного, а затем сказал:
— Я не посмею говорить вам слова соболезнования. Что толку искать крохи утешения в пустых фразах? Скажу лишь одно, Милдред: если мне понадобится для этого целая жизнь, если это будет стоить мне работы, если даже мне придется самому пристрелить его, я все равно найду убийцу и заставлю его заплатить за все. — Он замолчал и поморщился. — Бог мой, ну и речь! Банчи наверняка посмеялся бы надо мной. Удивительно, когда начинаешь говорить от всего сердца, это всегда отдает дурным тоном.
