Некоторое время они смотрели друг на друга, Зоэ не сводила глаз с его рук, которыми он упирался в колени. Они были распухшие, потрескавшиеся, с черными и красными разводами. Эти руки причинили боль ее отцу. Поймав взгляд девочки, мотоциклист спрятал их:
— Ты меня боишься?
Молчание.
— Это естественно. — Пауза. — Я тоже.
Потянулись долгие секунды молчания.
Зоэ по-прежнему неотрывно смотрела на мотоциклиста. По ее щекам текли тихие слезы. Она всхлипнула.
— Хочешь воды?
— Папа, — начала девочка.
— С ним все в порядке. — Голос не слишком уверенный.
— Я хочу видеть папу.
— Скоро увидишь.
Снова слезы.
— Ксай тоже в порядке.
— Почему ты нас не любишь?
Мотоциклист внимательно посмотрел на искаженное страхом и грустью лицо девчушки.
«Почему ты нас не любишь?»
Он сильно сжал кулаки, до боли.
«Нас не любят. Из-за папы».
— Когда меня здесь не будет, станет лучше. — Мотоциклист с трудом поднялся. Рана беспокоила его, она снова кровоточила. — Спи, Зоэ, — он вышел в коридор, — прости меня.
Мигель Баррера попросил таксиста подвезти его к Капитолию.[87] Никакого желания возвращаться в казарму после ужина. Беседа с Массе дю Рео разбередила старые раны, и он ощущал охоту пропустить еще стаканчик. А может, и не один. Выспится завтра, в самолете.
Пятница, едва перевалило за полночь, на улице полно народу. Воздух сухой, холодный, упоительный.
Баррера обошел вокруг площади, понаблюдал за людьми, послушал обрывки разговоров — в основном очень короткие, так что смысла уловить не смог. И наконец вошел в бар. Атмосфера была более спокойной, чем снаружи. Приглушенный свет, типичный для заведений подобного рода, посетители солидного возраста. Он насчитал всего с десяток клиентов: трое мужчин, две пары, еще двое мужчин у барной стойки. Он устроился через несколько табуретов от них.
— Мсье? — К нему незамедлительно подошел бармен в белой сорочке и черных брюках, в полном расцвете своих двадцати лет.
Баррера внимательно изучил полки с алкоголем, остановился на шотландском виски «Ноканду».[88] Разумеется, не такой замечательный, как у Массе дю Рео, но и он сгодится.
— Лед?
— Нет. — Испанец пошарил в карманах в поисках пачки «Мальборо». Сунув сигарету в рот, он понял, что у него нет зажигалки, и знаком подозвал красавца-бармена. Тот указал ему на стеклянный бокал, наполненный коробками спичек с логотипом отеля «Кроун Плаза».
— Gracias,[89] — пробормотал Баррера.
— Испанец? — Бармен склонился над ним.
— Si.
— Откуда?
— Из Мадрида.
— А… — В голосе слышалось разочарование. — Барселону знаете?
— Немного. Не слишком.
— Я бы хотел поехать туда работать.
— Знаете язык?
— Un poquito.[90] Учу.
— Muy bien. Отлично. — Латте,[91] глоток виски.
— А что вы здесь делаете?
Баррера и сам хотел бы знать.
— Работаю.
— Тяжелый день.
— Печальный вечер. — Мигель Баррера поискал свое отражение в зеркале за прилавком. Его закрывали бутылки. Он затянулся, выдохнул дым.
— Тяжело быть вдали от дома и пахать в выходные.
— Простите, что?
— Я говорю, работать в выходные, когда ты вдали от дома, тяжело.
— Si.
— Вы в какой области работаете?
— В торговле. — Ставшая привычной, старая осторожность внедренного, рефлексия на пустом месте и профессиональные страхи, не оставляющие его в покое, хотя он всегда утверждал обратное.
— А что продаете?
Красавчик продолжал допрос, но Баррера больше не обращал на него внимания. В хорошо просматриваемом с его места холле отеля он только что разглядел знакомый профиль, недавно виденный на снимках дурного качества, которые час назад ему показывал Массе дю Рео. Голову Игнасио Аранеды, адвоката Альваро Грео-Переса. Случайность — великая вещь. Только ей надо помочь.
Аранеда получил магнитную карточку и направился к лифтам.
Баррера торопливо расплатился, засунул в карман сигареты и спички и поднялся. Перед стойкой администратора он на мгновение задержался, чтобы определить номер ячейки, откуда консьерж вынул волшебный ключик колумбийца, и тоже вошел в лифт.
Игнасио Аранеда ощущал легкое опьянение — многовато «Clos-Vougeot»[92] — ему с трудом удалось сунуть ключ в электронную замочную скважину своего номера. Он уронил карточку; наклонившись ее поднять, стукнулся головой о стену, некоторое время потратил на то, чтобы прийти в себя. Это получилось только с четвертой попытки. Услышав характерный щелчок, он раздраженно пнул дверь ногой, чуть было не угодил в нее лбом и бросился в туалет, чтобы отлить. Выйдя оттуда через некоторое время облегчившимся, с расстегнутой ширинкой, он сделал несколько шагов в темноте в поисках выключателя и, выругавшись, зажег свет.
