— Вы говорите о Джейн Хэммонд?
— О ней. Ее тоже пожалеть можно. Она здесь рядом работает. За Кейтом много баб бегало, это его, видно, и погубило, но Джейн — дело другое. Для нее он был единственным. Что называется, большая любовь. Только дела у нее куда лучше, чем у него, шли, а Кейт гордый был. Словом, когда я его выгнал, он ее бросил. Одно время я боялся, как бы она ума не лишилась, хотя с виду она держалась молодцом.
— Когда это случилось?
— Где-то в начале января. Я уволил его сразу после Рождества. — Он болезненно поморщился, яростно жуя сигару. — Хорошее времечко выбрал, да? Ну и вскоре он стал путаться с женой Тарантини. Я на них то и дело в ночных барах наталкивался. Я, знаете ли, подкидываю ему деньжат, когда могу. — Он с вежливым нетерпением посмотрел на свой диктофон. — Может быть, достаточно? Чтобы рассказать все, что я знаю о Кейте, целого дня не хватит.
Я встал и поблагодарил его. Он проводил меня до двери. Несмотря на изрядный вес, двигался он довольно проворно.
— Я вам тут порядочно насплетничал насчет Даллинга. Может, теперь вы скажете мне, в чем все-таки дело?
— Вам лучше спросить у него самого.
Он пожал плечами.
— О'кей, Арчер.
— Передавайте привет Миранде, — сказал я.
— Мы с ней не видимся. Она перебралась на Гавайи. Пока.
Мой путь к лифту лежал мимо кабинета Джейн Хэммонд.
Ее дверь была полуоткрыта. Она по-прежнему сидела за своим письменным столом, прямая и аккуратная, держа в левой руке телефонную трубку. Правой она сжимала грудь. Кроваво-красные ногти глубоко впились в нежную кожу. Глаза ее потемнели и ввалились. Они смотрели на меня, не узнавая.
Я понял, что полиция уже нашла ее имя и телефон в записной книжке Даллинга.
Я пересек бульвар Пико и поехал по направлению к дому миссис Лоуренс в Санта-Монике. Меня начинала одолевать усталость. Глазам было больно смотреть на сверкающий поток машин, кативших по утренней улице. Я подумал, что миссис Лоуренс могла бы сдать мне комнату в своем доме, где я мог бы как следует выспаться, скрывшись на время от полиции с ее докучливыми вопросами. Это в худшем случае. В лучшем — ее дочь могла дать о себе знать, и тогда конец моим мытарствам.
Ни лучшего, ни худшего не случилось. Случилось нечто среднее. У тротуара перед домом стоял бронзовый «паккард». Вид его подхлестнул меня, как таблетка бензедрина. Я одним прыжком взлетел на веранду и всем своим весом налег на дверной звонок. Миссис Лоуренс открыла тотчас.
— Мистер Арчер! Я все время пытаюсь вам дозвониться.
— Галли здесь?
— Она была здесь. Именно поэтому я вам и звоню. Где вы пропали?
— Далеко отсюда. Если можно, я бы хотел войти.
— О, извините. Я так расстроена, что просто не знаю, где я и что я. — Вид у нее был растерянный. Ее седые волосы, так тщательно причесанные прошлым утром, растрепались, за одну только ночь морщины на лице углубились.
Однако она по-прежнему была любезна и обходительна. Проводив меня на свой склад старой мебели и усадив на стул, она сказала:
— У вас очень усталый вид, мистер Арчер. Вы позволите предложить вам чашечку чаю?
— Нет, спасибо, — отказался я. — Где Галли?
— Ума не приложу, куда она могла деться. Около десяти часов за ней заехал какой-то мужчина. Я как раз готовила ей завтрак — жарила бекон с корочкой, как она любит. И вдруг звонок в дверь, появляется этот молодой человек, и она уходит с ним, не сказав ни слова, без всяких объяснений. — Она опустилась в кресло-качалку у самых дверей комнаты, судорожно сцепив руки на коленях.
— Может, это был ее муж? Вы его видели?
— Муж? — с усталым удивлением переспросила она. Ей пришлось пережить слишком много неожиданностей за слишком короткое время. — Вы же знаете, она не замужем.
— Судя по всему, теперь замужем. За человеком по фамилии Тарантини. Разве она вам не сказала?
— У нас почти не было времени поговорить. Она приехала вчера поздно ночью… Я просто не знаю, как вас благодарить, мистер Арчер, за все, что вы для нас сделали…
— Значит, Галли рассказала вам о нашей встрече?
— Да, конечно. Как только вы ее разыскали, она сразу приехала домой. Очень поздно — собственно говоря, на рассвете, и она так устала, что ей было не до объяснений. Утром я ее не будила, чтобы она хорошенько выспалась, Я была так рада, что девочка наконец-то дома. А теперь она снова исчезла. — Она сидела и смотрела в пустоту, пытаясь осмыслить происшедшее.
