— Так что, в сущности, она могла вообразить себе что угодно, — опять очень мягко сказал Торн. — Даже, например, что она принадлежит к королевской фамилии?
— А, вы про это… да. — Запел чайник, и Гейл насыпал чаю и поставил его заварить. — Одно время это было у нас вроде как семейная игра, хотя, пожалуй, Мэг слишком уж на это напирала. Какая-то старая дева однажды увидела на улице Мойру, да и брякни, что она похожа на нашу нынешнюю королеву, когда та была маленькой девочкой, принцессой, — вот с того и началось. Мэг то и дело называла Мойру «моя маленькая принцесса». Да только давно это было, много лет назад. Я уж и забыл совсем, думаю, и Мойра тоже.
— Я не так в этом уверен, мистер Гейл. Вы раньше когда-нибудь это видели? — Старший инспектор подтолкнул к Гейлу альбом через кухонный стол.
— Нет, — покачал головой Гейл. Вид у него был озадаченный.
— А это?
Торн передал ему сберегательную книжку Национального банка, и Гейл опять покачал головой. Он медленно открыл ее.
— Не понимаю, — сказал он. — Она зарабатывала деньги, все так, в этой старой книжной лавке и еще нанималась сидеть с детьми… И мы ей разрешали оставлять эти деньги для себя. Может, мы этим портили ее. Но она никогда вроде бы много не тратила, кроме вот поездки на Гернси, тут мы даже помогли ей немного. Но это… почти что четыреста фунтов… — Он стал проглядывать сберегательную книжку, и вдруг выражение лица его изменилось. — Нет! Маленькая Mo…
— О чем вы, мистер Гейл?
— Ни о чем, — грубо ответил Берт Гейл. — Теперь это не важно. Чай уже готов. Хотите чашку?
— Мистер Гейл, вы лучше расскажите, что вас так огорчило только что? — спросил Торн. — Что-то такое в сберегательной книжке?
Берт Гейл вздохнул.
— Теперь это не важно, — повторил он. — Померла ведь. Какая разница, что она там делала?
— Мистер Гейл, пожалуйста, расскажите, — теряя терпение, потребовал Торн.
В графе дохода в сберегательной книжке Гейл приставил палец к записи, помеченной прошлым годом.
— Вот про это я, должно быть, могу сказать, откуда оно взялось у нее. Это мой пакет с жалованьем. Я-то всегда считал, что она его стащила… Но она все плакала, плакала и клялась, что не брала, покуда я не поверил ей. Решил, что Мэг, верно, права, просто я потерял пакет, когда шел домой из пивной.
Торн встал.
— Мы должны взять с собой эту книжку и альбом, мистер Гейл. Сержант Эббот даст вам расписку.
— Берите что хотите. — Берт Гейл горестно повесил голову. — Не понимаю я. Мы ж всегда были добры к ней. Мэг на себя совсем ничего не тратила, зато у нее было все. Большой телек, видео. Для нее ж все куплено. Мы все делали, что могли.
— Да только того, что они могли, ей было мало, — проговорил Торн, когда они ехали назад, в Кидлингтон. — Не думаю, чтобы Мойра действительно верила, что однажды будет представлена ко двору и займет законно принадлежащее ей место в королевской семье. Но я сильно подозреваю, что она внушила себе: так ли, иначе ли, но в ней течет сколько-то королевской крови. И решила работать над собой, чтобы в один прекрасный день оказаться… оказаться этого достойной.
Полет воображения у старшего инспектора не вызвал особого сочувствия у Эббота.
— Все это сделало из нее лишь воровку, — сказал он коротко. — Ну, та книга еще ладно, но потом — пакет с жалованьем бедняги Берта! Очень жаль, что они не рассказали ей про матроса и портовую шлюху.
Торн вряд ли даже слышал его.
— Она старалась извлечь все возможное из доступного ей образования, исправить свою речь, скопить деньги. Даже то, как она ухватилась за возможность съездить за границу, вписывается в образ. Похоже, это путешествие много для нее значило. Те ее нарядные платья, Эббот… они, вероятно, предназначались для этой поездки… — Торн на секунду погрузился в молчание и вдруг так и вскинулся. — Гернси? А вдруг она…
И он опять внезапно умолк, словно боясь произнести вслух мелькнувшую мысль.
Сержант с любопытством посмотрел на Торна. Затем, чтобы прервать затянувшееся молчание, сказал:
— А что вы скажете о золотом ожерелье, сэр?
— Может быть, ее на что-то соблазняли… Может быть, ей просто подфартило?
